Впервые за несколько лет собирались в клубе сельчане, веселились и говорили Михайлову спасибо, хотя его самого и не было. Светлана предложила пойти, но он отказался.
Дома Борис спросил:
— Как все прошло, Света, все мужики остались довольны?
Она, не раздумывая, ответила:
— Все довольны, особенно не мужики, а их жены. Пляшут в клубе, поют, веселятся, тебя хвалят. Не знаю, почему ты не хочешь пойти, можешь не петь, не плясать, просто посмотреть, людям будет приятно тебя видеть. Точно не помню, но лет десять в клубе не собирались, представляешь. Праздник у наших, праздник труда и надежды. И это все дал им ты.
Светлана заметила, что он сидит на диване, уставился в телевизор, но словно не видит и не слышит его. Где витают его мысли сейчас? Надо оставить его в покое, решила она и ушла на кухню. Присела на табурет и тоже задумалась, стараясь понять Бориса. Все прекрасно и замечательно, а он грустит.
Михайлов вышел на крыльцо, сидел долго, курил. Светлана вынесла куртку, накинула ему на плечи.
— Уже не лето, Боря, замерзнешь.
— Да… пойдем.
Он устроился снова на диване, выключил телевизор и заговорил, не спеша:
— Уже холодно, да… Вспомнил свой последний бой… Я не рассказывал тебе, почему вернулся сюда. Этот дом почти не вспоминал никогда. Хотелось вернуться, посмотреть, речку, сопки, половить рыбку. Помню, как поймал свою первую на прутик и голый крючок, маленький гольянчик зацепился хвостом, когда я вытаскивал. Не помню, сколько лет мне было, но в школу еще не ходил, скорее всего, лет пять. Насовсем вернуться не хотел тоже, просто приехать в отпуск и порыбачить несколько дней, пройтись по местам, что всплывали в памяти. Эта несбыточная мечта так и не осуществилась.
Светлана внимательно слушала родной тихий голос, хотела уже возразить, что ты же здесь, но сдержалась, а Борис продолжал:
— Мы тогда возвращались с задания на трех коробочках, так называли бойцы БТРы. Я не отсиживался в госпиталях, тем более, что они располагались в Моздоке, а не в Чечне. Был и в Грозном сортировочный госпиталь, но он появился не сразу. Я частенько выезжал со спецназом на боевые операции, оказывал медицинскую помощь на поле боя или неподалеку. В стране экономическая разруха, зарплату не платят. Магазины полнятся продуктами, а купить не на что. Огромная пропасть между кучкой людей и народом. Посередине болтается узенькая ленточка середнячков. Духи элементарно покупали офицеров и даже генералов, владея секретной информацией. Кто-то примитивно сдал, и мы попали в засаду на узком участке пути. Первую и третью коробочку подбили сразу из гранатометов. Вступили в бой, отстреливались, у меня сзади разорвалась граната… Контуженный и с осколком в спине очнулся в госпитале. Как туда попал — до сих пор не знаю, наверно, духи посчитали мертвым. Осколок достали, долго слышал плохо, но все восстановилось со временем. Остался тремор правой руки, пальцы дрожали, а это для оперирующего хирурга профессиональная смерть.