— Я че-то не понял, Матвей, ты к чему это все говорил? — спросил Мирон.
— Не понял? Дак че тут не понять. Ты сейчас лицензию купишь, за каждую шкурку пошлину еще надо заплатить. И что остается? Пшик. Я посчитал, что нам куль ореха дороже обходится, чем шкурка соболя, а за ним еще побегать надо. За куль орехов ты получаешь тысячу двести пятьдесят рублей, а за соболя тысячу. Из этой тысячи еще вычесть лицензию и пошлину.
Дед Матвей замолчал снова. Мирон не выдержал:
— Матвей, ну дальше то что?
— Дак не брать лицензию и все. Кто нас проверит? И деньги сохраним. Только молчать надо — охотились, но ничего не добыли. Михайлов у нас купит шкурки, ему лицензии не нужны. Нас все бросили, а мы что, рыжие?
— Точно, точно, — соглашались мужики, — не брать и молчать железно.
— А че мы едем тогда зря? — спросил Назар.
— Не зря, — ответил Мирон, — не зря. Самый важный вопрос решили, а ты говоришь зря. И патроны еще нужны, за ними и едем, топливом запастись для трактора на зиму. В магазины зайти.
Мужики серьезно готовились к охоте, которая в этот раз должна принести большую прибыль. Осматривали широкие лыжи, подбитые снизу мехом, который не давал скользить назад, а вперед катился легко. Чистили и смазывали маслом ружья, проверяли патроны, подшивали валенки. Ждали, что выпавший снег растает и готовились ко второму, чтобы уйти с его началом. Соболь и белка уже поменяли летнюю на зимнюю шубу.
В этом году зима пришла сразу, снега долго не было и выпавший не растаял. Но сельчане все-таки дождались второго, чтобы уже твердо встать на лыжи. Деревня снова опустела, из мужиков остался Михайлов и Колька, работающий в поселке трактористом. Выбора другого не было — или охота, или работа. Нина Павловна теперь не готовила еду у себя дома, всегда находилась у Михайловых и только ночевать уходила к себе. Ушла на охоту и Василиса.
Потянулись серые будни, когда особо делать нечего. Михайлов взял лопату для уборки снега, но еще с детства помнил, что так ее здесь не называл никто. Деревянный черенок и внизу подобие большой совковой лопаты из фанеры называлось пихло. Он спихивал снег пихлом со двора на улицу. Очистив территорию, сел перекурить.
Первые дни ноября. Изредка проплывали по реке небольшие льдинки, охотники еще успели переправиться на другой берег почти по чистой воде. Жены вернули лодки на место, поставили вверх дном на прикол, домой мужья вернутся уже по толстому льду. Но сегодня шла настоящая шуга, завтра-послезавтра встанет река и успокоится до весны.
Что еще в этом году предстоит сделать? Совсем немного — напилить бревен для сруба и завалить лося. Но Борис еще не стал настоящим аборигеном, не знал где и как охотиться на сохатого. Лось — зверь серьезный и охота на него иногда опаснее, чем на медведя. Вернется тесть, учитель, тогда и поохотимся, считал Михайлов.