Леонардо снова и снова возвращался к этому образу, словно сам Данте наставлял его, преследовал, наказывал за все его разрушительные изобретения, за эти поля дивной смерти из кости и чёрного дерева. Звёзды казались сделанными из лака; свет словно исходил от трупов, разбросанных по полю битвы. Леонардо хотелось выправить убитых, выпрямить их изломанные члены, закрыть их изумлённые, наполненные звёздным светом глаза, прикрыть их наготу, ибо они чудились нагими, застигнутыми в неком постыдном и противоестественном совокуплении. Леонардо видел смерть и прежде, но не в столь разнообразных обличьях; он никогда не был так затоплен ею в bottegas, где разрезал плоть и жилы, изучая природу мёртвого тела. Здесь же смерть была такова, как она есть: разодранные, расчленённые, обобранные тела, валявшиеся точно груды мусора. Многие мертвецы были полуголыми, потому что для бедуина считается почётным взять себе одежду поверженного врага.
Но все эти люди были братьями, Ак-Койнлу, племенем Белого Барана...
Мысли Леонардо, казалось, жили собственной жизнью, потому что размышлял он о грандиозном пиршестве — кипящем жире, горах лоснящегося риса, аппетитном аромате жареного мяса, варёных бараньих головах, что венчают горы подливы, риса и мяса, их разинутых челюстях, чёрных дымящихся языках, что вываливаются меж белых, как лунный свет, зубов...
Он с отвращением повернул прочь, но смерть окружала его со всех сторон... и он даже не осмелился пройти между курдов, изрубленных на куски изобретёнными им колесницами... и вспоминал Понте Beккио, мост мясников, где нельзя было пройти, не переступив через лужи свернувшейся крови или не увидев свежеразделанных трупов животных, что станут чьим-то ужином.
— Леонардо, ты разве не спал? — спросил Куан, застигнув Леонардо врасплох; тот рефлекторно потянулся к кинжалу, и это, кажется, позабавило Куана.
— Не я один, — ответил Леонардо. — И никто сейчас не спит, кроме мёртвых. — Он смотрел на трупы.
— Ты пожалеешь об этом, когда мы отправимся в путь. Тогда ты возмечтаешь о благословенном сне.
— Что ж, быть может, тогда тебе придётся применить собственное лекарство.
Пропустив его слова мимо ушей, Куан наблюдал за могильщиками, которые принялись копать неглубокие ямы. Леонардо содрогнулся — это зрелище напомнило ему о чуме.
— Нашёл ты своих друзей? — спросил Куан.
— Я обыскал весь лагерь, — ответил Леонардо. — Их нигде нет. Может быть, их уже отослали домой?
— Тебе следовало бы заглянуть в мой шатёр. Они доверены моему присмотру и пока останутся со мной.