Темпераментный русский муж Пенни время от времени грозился «навести порядок». Грош собирался нагрянуть ко мне домой и по-простому, без лишних объяснений «засветить» мне в глаз. В телефонном справочнике моей фамилии не значилось, и он требовал от меня назвать ему адрес, да таким тоном, будто это причиталось ему на законных основаниях. А раз уж становился невменяемым, раз уж прибегал к беспардонной лексике, то угрозы следовало принимать всерьез. В конце концов, он мог Пенни просто выследить.
Словом, были все причины опасаться бурной развязки. Под впечатлением от угроз иногда я даже расписывал в воображении, как однажды, весь разукрашенный, в фиолетовых отеках буду оправдываться перед запаренными полицейскими, которые доставят нас, на пару с буяном, в окружной комиссариат в наручниках. И было бы, наверное, очень непросто убедить их, что речь идет об обыкновенном адюльтере, в котором нет ничего противозаконного, а не о сведении счетов между уличными дилерами, работающими на Russian Connection, не поделившими кусок парижского тротуара. Но до рукоприкладства всё же не дошло. Что-то переварилось, утихло само собой.
Несмотря на некоторые угрызения совести, я не чувствовал за собой большого греха. Если я действительно «отбил» у кого-то жену, я не мог проникнуться чувством, что являюсь «разрушителем семьи», как утверждал законный супруг. После всего того, что мне приходилось слышать от Пенни об их совместной жизни, разрыв с таким мужем представлялся мне наилучшим из всего, что с ней могло произойти за последние годы.
Но и Пенни не скупилась на угрозы. Она не переставала запугивать меня тем, что попросит своего адвоката ― вашингтонского, годы назад работавшего на ее папашу ― подать бумаги на развод, а там… Что там ― этого я и опасался. Будь что будет! ― по понятиям Пенни. И я всеми силами отговаривал ее от крайностей. Ну допустим, это произойдет. А дальше что? Что я мог дать ей взамен?..
Во избежание дополнительных разногласий, которые начинали отравлять наши отношения, угрозы с разводом Пенни привела в исполнение тайком. Заявление было отослано. Вашингтонский адвокат возбудил бракоразводную процедуру, как я понимал, в Америке не очень сложную. Разгневанный муж, узнав обо всем, укатил в Петербург; разбогатевшие друзья позвали его расписывать казино на Невском проспекте. Пенни же, воспользовавшись его отсутствием, съездила на улицу Беранже, свезла ко мне весь свой оставшийся там скарб и жила теперь на площади Иордана. Средств на ее содержание у меня не было, но она получала помощь от родителей, а кроме этого, на полставки подрабатывала в американском культурном центре, где ей перепадала бумажная работа.