– Хирургический центр расположен в угловом помещении салона модификаций, который называют Серпантином.
Я понимаю, о чем идет речь. Это место, где люди, считающие, что им следовало бы родиться животными, обзаводятся шкурами, когтями и рогами.
– Это в предпоследнем круге, в восточном крыле оранжевого здания, почти такого же цвета, что твоя туника. Оно обнесено электрической проволокой, но с трех до четырех утра в третьем отсеке слева в юго-восточном углу ток отключают. Перелезешь через забор, пойдешь к задней двери и дважды постучишься сверху, потом три раза снизу, негромко. Запомнишь?
– Да, – шепчу я в рукав, прикрывающий мне рот.
– И что бы ни случилось, держи рюкзак под рукой. С ним ничего не должно случиться.
Минуту… с ним ничего не должно случиться? Не со мной?
– Ш-ш, – останавливает она меня. – Там для тебя кое-что имеется. То, что… Пригнись! Они идут сюда. С оружием в руках. – Она ловит ртом воздух. – Неужели настоящее?
Слишком поздно спрашивать, что она имеет в виду, но меня осеняет ужасная мысль, что я и без того знаю ответ. Все зеленорубашечники вооружены пистолетами, поражающими электрическим зарядом, помещенным в плазму. Да, обычно их так и называют – пистолеты. Насколько знаю, до Гибели Природы имелось более смертоносное оружие, также именовавшееся пистолетом, из которого вылетали металлические пули, пробивавшие человеческое тело. В Эдеме они запрещены законом. Неужели мама имеет в виду?..
Я стараюсь не шевелиться, но понимаю, что, если зеленорубашечники сунут голову внутрь, прерывистое дыхание сразу выдаст мое присутствие. При всем желании у меня не получается дышать так, как во сне. Я изо всех сил вслушиваюсь в происходящее.
– Выйдите из машины, мэм, – хрипло рычит один из зеленорубашечников.
По маминому голосу можно почувствовать, что она улыбается, и я про себя аплодирую ее хладнокровию.
– Я тут по делам Центра, – говорит она, наверняка поворачиваясь к нему, чтобы легче было сканировать глаза. – Вместе с помощницей мы подбирали во внешних кругах кое-какой архивный материал, и вот вроде с пути сбились. Мы хоть куда едем-то сейчас – внутрь, вовне?
На вопрос он не отвечает, просто повторяет:
– Выйдите из машины.
Мамин голос слегка твердеет.
– Повторяю, я здесь по делам Центра. И у меня очень важные документы, которые необходимо…
– Выходите, – лаконично командует он. – Немедленно.
Я улавливаю, что в голосе ее начинает звучать страх, но он-то слышит только злость.
– Мой муж – доктор…
Я слышу скрежет открывающейся двери.
– Эй, что это вы себе позволяете? – пронзительно вскрикивает она. – Да вы знаете, кто я? Вы мешаете работе Центра.