вступить, и она благодарила его улыбкой — у меня так все и заходилось, старики! С Ленцем, наоборот, все бывало совсем по-другому. В общем, эта «Мелодия» — там был рай для меня, настоящий рай. По-моему, я в то время вряд ли чем другим и жил — только на одной музыке да на молоке. Правда, поначалу у меня с этой «Мелодией» проблема была — волосы очень короткие. Я там как белая ворона ходил. Примерному мальчику ведь не полагалось иметь длинных волос — ни на глазах, ни на затылке. Не знаю, представляете ли вы себе, как я из-за этого страдал. Когда видел у других такие гривы, прямо выворачивался весь — в душе, конечно. А вообще-то я всем говорил, что мне на длинные волосы наплевать, — когда каждая собака их носит, никакой смелости не надо. Хоть на самом деле к длинным волосам вечно цеплялись. Уже при поступлении в мастерскую. Одни эти физиономии, когда тебе втолковывали, что в мастерской, или еще где, длинные волосы не разрешаются — по технике безопасности. Или, мол, пожалуйста, надевай что-нибудь на голову для страховки — сеточку, как у женщин, — и ходи тогда как клейменый, будто в наказание. Я думаю, вы даже и представить себе не можете, какое это было удовольствие для таких, как Флемминг. Большинство ребят напяливали на себя какую-нибудь повязочку, а при всяком удобном случае снимали. Но только снимут — Флемминг тут как тут. Он, видите ли, ничего не имеет против длинных грив, но в мастерской… к сожалению… и все такое. Я, бывало, как увижу эту его ухмылку, весь захожусь. Не знаю, как это и назвать, когда к людям вечно цепляются из-за длинных волос. Хотел бы я знать, чем они кому мешают? Ух и злился я тогда на этого Флемминга! Особенно когда он добавлял: «Вот посмотрите на Эдгара. Он всегда выглядит прилично». Прилично!
Кто-то мне рассказывал историю, тоже вот про такого примерного мальчика, средняя годовая — чуть не выше пятерки, сын замечательных родителей, только друзей у него не было. А в их округе орудовала банда одна: скамейки в парках опрокидывали, окна били и все такое. Ни одна собака поймать не могла. Вожак хитрюга был, не дремал. Но в один более или менее прекрасный день их все-таки засекли, схватили его. Волосы у парня — до плеч. Ну конечно, еще бы — как и у всех таких! Да только это парик у него был, а на самом-то деле он оказался тем пай-мальчиком. Однажды осточертело ему это все, он и достал себе парик.
Я в Берлине поначалу часто думал, не раздобыть ли себе тоже парик — для «Мелодии». Но, во-первых, парики на дороге не валяются, достань поди, а, во-вторых, волосы у меня растут, как собаки. Хотите верьте, хотите нет — в день сантиметра на два отрастают. Стоило недели две не стричься — и у меня уже была вполне сносная грива.