Я поднялась, подошла к распахнутой двери и прислонилась спиной к стене рядом с косяком, прислушиваясь к обрывкам разговоров. И вздрогнула, когда в комнату быстрым шагом вошла матушка Зим, захлопнула дверь и, не увидев меня, всплеснула руками, уронив на пол толстую потрепанную книгу.
— Сбежала! Ах, что же она натворила, глупая! Пропадет ведь, а с ней и все мои надежды вернуть мою ученицу! А вы почему не остановили, бездельники? — Старушка погрозила стенам кулаком, и они опять поплыли, превращаясь в глазастые и шевелящие лапками паучьи сети. А за серой паутиной клубилось что-то багровое, жуткое. И моя спина ощутила шевеление…
С визгом я шарахнулось от стены, а бабка развернулась и сцапала меня за руку. Мгновенно логово обрело прежний чистенький вид.
— Вот ты где! — воскликнула колдунья. — Куда ходила?
— Никуда. Тут и была.
— А что визжала? Разве не узнала меня?
— Пауков боюсь!
Глаза старухи неимоверно расширились, а потом резко сузились.
— Ты видела? Не может быть! Что ты видела?
— Паучка! Черненького! — выпалила я и, уходя от ее пронизывающего взгляда, наклонилась подобрать книгу. — На паутинке с потолка спустился прямо на нос!
Матушка Зим недоверчиво покосилась на мой нос и фыркнула:
— Нашла чего бояться! Пауки безобидные и полезные насекомые. Без них расплодилось бы полно всяких разносчиков заразы — комаров, мух, жуков. Людей мор бы выкосил без пауков. Их беречь надо, а не бояться. И они не кусаются.
— Некоторые кусаются.
— Ерунда, — отмахнулась матушка Зим и отвела мою руку с книгой. — Это я для тебя принесла. Тут советы по домоводству и примеры, как надо руководить слугами и вести учет в хозяйстве. Настольная книга Тирриной бабушки, она у нас вместо экономки была, каждый свечной огарок считала, сквалыга. Садись, обновим повязку на ноге и займемся твоим лицом.
— Так граф Орияр согласился взять меня в экономки?
— Сказать я ему про тебя сказала, и он согласился с тобой побеседовать, когда дознаватели уедут. Он не глядя-то никогда ничего не берет.
Отойдя от недавнего ужаса, я даже нашла в себе силы улыбнуться:
— То-то он на свою невесту даже не взглянул!
Старушка споро вытащила из сундука неглубокие чаши, серые и бордовые свечи, пузыречки, полотняные салфетки, разложила их на столе и, забрав мои волосы в сетку, принялась колдовать над лицом. Ее прикосновения были почти невесомыми, но неприятными до омерзения: словно тысячи мохнатых лапок одновременно касались кожи. Я терпела только потому, что «крестная фея» Тиррины умело отвлекала мое внимание.
— А чего смотреть? — усмехнулась она. — Видел он Тирру тыщу раз уже. С пеленок знает, чай. Отцы-то дружны были, только вот Дэйтар и Тирра не очень. Мала она была для него. Умом еще не созрела, обзывалась, каверзы устраивала. Терпеть они друг друга не могли все ее пятнадцать лет, а уж после того, как он ее сестру старшую отверг, Тирра и вовсе его возненавидела. Вот и зол он жутко на королевский приказ был, даже в наш дом не приехал, чтобы самолично кольцо свое надеть. Но даже Ворон не может ослушаться короля, клятва на нем крепкая.