— Сами братья Дерюжные, говоришь, — хмыкнул комвзвод. — Какая, мать твою, неожиданность! И чем бедная девчонка перед ними провинилась?
— Ты что, не в к-курсе? Петька Д-дерюжный втюрился в нее и подбивал к ней к-клинья. А эта недотрога его отшила. И вдобавок оскорбила п-при всех. Вот Дерюга-младший и слетел с к-катушек. Ладно хоть убивать девчонку не велел — только отыметь ее по п-полной и лицо изуродовать. Д-да нас самих потом с души воротило! Мы даже в з-запой ушли!
— Ты глянь, какие мы чувствительные! А что же вы просто не сбежали, если эта грязная работа пришлась вам не по нутру?
— Куда бежать, м-мужик?! Сам-то п-понял, что сказал? — Чегрик нервозно хихикнул.
Возразить было нечем. Чегрик прав: мерзавцам вроде него убраться из Пропащего Края чрезвычайно трудно. Автобусы и поезда сюда не ходят, а водители нефтевозов таких попутчиков не берут. Разве только Чегрик угнал бы чей-нибудь автомобиль. Да только он решил, что лучше исполнить приказ сильных мира сего, нежели ссориться с ними.
Окатив напоследок ледяной водой пленнику лицо, Мизгирь наконец-то даровал ему пощаду: закрыл вентиль и, отложив шланг, бросил Чегрику обрывок старой простыни. Тот поймал ее трясущимися руками и, закряхтев от удовольствия, взялся растирать свое покрытое тюремными наколками, костлявое тело.
— Эхма, тяпнуть бы сейчас бухача, а то продрог я после твоего купания как цуцик, — пожаловался насильник. — Может, плеснешь глоток, а? И сигареткой угости, если не в падлу.
— В городе выпьешь и покуришь, когда туда доберешься, — ответил Мизгирь. После чего бросил к ногам Чегрика застиранную слесарную робу и пару стоптанных ботинок: — Одевайся!
— Так значит это… и правда отпускаешь? — Пленник недоверчиво взглянул на выданную ему одежду и обувь.
— Я же сказал: сознаешься в грехах — отпущу, — напомнил комвзвод.
— А моих дружбанов? — Чегрик указал на оставшихся в выгребной яме Кукиша и Махорку. Стоя по колено в зловонной жиже, они прислушивались к тому, что происходило наверху, так как это в равной степени касалось и их.
— Если тоже раскаются, отпущу и их, — пообещал Мизгирь. И оглянувшись на стоящих позади товарищей, пояснил: — Мы солдаты, а не палачи. С нас хватит и того, что вы неделю просидели в дерьме и жрали дерьмо. Но если кто-то из вас снова попадется нам на глаза, больше пощады не ждите.
— Будь спокоен, стрельбан, мы здесь не задержимся, — заверил его Чегрик. И, натягивая робу, крикнул приятелям: — Все пучком, бродяги! Хорош играть в несознанку! Эти стрельбаны — правильные мужики. Не ерепеньтесь и делайте, как они говорят, усекли?..