. Все официальные советские лица, попадая за границу, вольно или невольно становились дезинформаторами, если речь заходила о жертвах коммунистического террора. Вспоминаю одну югославскую статью конца пятидесятых годов, в которой сообщалось о приезде в Белград К. М. Симонова. На вопрос о Бабеле, сказано в статье, «уже давно К. Симонов ответил нашим писателям, что Бабель находится в Сибири как дезертир, космополит и японский шпион», «но что скоро он будет помилован».
Впервые Антонина Николаевна обратилась с заявлением о пересмотре дела мужа в Генеральную прокуратуру на имя Р. А. Руденко 5 февраля 1954 года. Со скрипом, но государственная машина заработала в обратную сторону. 10 марта заместитель начальника I спецотдела МВД подполковник Северин и начальник 4 отделения майор Волков направляют старшему помощнику Главного прокурора полковнику юстиции Раневу, а также исполняющему обязанности начальника отдела по спецделам Прокуратуры СССР государственному советнику юстиции III класса Камочкину заявление Антонины Николаевны и сообщают в нем точные данные: 26 января 1940 г. осужден, 27 января расстрелян. Любопытно, что следственное дело Бабеля получило новый номер — вместо 419 стало № 975166, хранилось оно в I спецотделе МВД СССР. 29 марта ГВП сообщила вдове писателя, что ее жалоба получена и проверяется.
Чтобы получить дело из архива, нужен официальный запрос. 30 марта помощник Главного прокурора П. Иванов запрашивает его в УАО КГБ. Адрес запроса и место хранения дела не совпадают, и это может ввести в заблуждение неискушенного читателя. В действительности разница формальная. После переименования МГБ в КГБ и размежевания МВД и службы политического сыска все архивно-следственные дела бывшего НКВД были переданы на хранение в 1 спецотдел МВД, но фактически ими распоряжался все тот же Комитет государственной безопасности, наследник НКВД.
6 апреля полковник П. Иванов получает архивно-следственное дело № 975166. Рассмотрение дела поручается сотруднику ГВП подполковнику юстиции Василию Акимовичу Долженко (1914–1974). Одновременно Иванов обращается с просьбой к начальнику УАО КГБ подполковнику Я. А. Плетневу разрешить военному прокурору подполковнику юстиции Ворончихину ознакомиться с архивно-следственными делами лиц, проходившими по делу Бабеля (Воронский, Косарев, Гладун, Пильняк, Урицкий и др.). Ворончихин смотрит сфабрикованные дела и пишет «обзорные справки» по ним, в то время как Долженко изучает само дело Бабеля. Так проходят летние месяцы 1954 года.
13 ноября Долженко направляет в Военную Коллегию Верховного суда «Заключение по делу Бабеля Исаака Эммануиловича». Фраза прокурора «что послужило основанием для его ареста из материалов дела не видно» уже известна читателю. Долженко пишет далее: «В расследовании дела Бабеля принимали участие бывшие работники НКВД СССР Родос и Шварцман, ныне находящиеся под судом как фальсификаторы следственных дел».