Много лет Запятайка выступала с Владимиром Леонидовичем на арене, удивляя людей своей поразительной смышленостью, радуя своим обаянием, тем особым трогающим обаянием, которым так владеют щедро одаренные природой собаки. Она честно трудилась, пока тяжкая болезнь — саркома — не лишила ее сил.
Вот как Дуров описал финал ее необыкновенной жизни. «Приближался день моего отъезда из Харькова, нужно было подумать, на кого оставить собаку. Везти ее больной, подвергать дорожной тряске и неудобствам, не хотелось. А ехать я должен был — меня высылали из Харькова за мои политические шутки.
Накануне отъезда, вечером, Запятайка, видя, как мы укладываемся, поняла, что мы уезжаем, и, собрав последние силы, сползла с подушки. Шатаясь, как пьяная, пришла ко мне в другой номер, подошла близко, стала на задние лапки и грустно-грустно смотрела мне в глаза.
Вся моя семья окружила ее, и она, уже лежа, лизала нам руки.
Мы осторожно отнесли Запятайку на подушку.
К вечеру Запятайки не стало.
В моем Уголке, в музее, находится чучело Запятайки в той позе, которой она в последний раз прощалась со мной».
Не так давно отгремели раскаты гражданской войны. Советское государство отметило лишь пятилетний юбилей своего существования. Страна еще залечивает раны, нанесенные тяжкой разрухой. Но правительство не жалеет средств на культурные нужды. Нарком просвещения А. В. Луначарский оказывает всемерную помощь дуровскому Уголку. Несмотря на трудные времена, Владимира Леонидовича командируют в Германию для закупки животных, необходимых для его опытов.
1923 год, февраль, Берлин.
Ну, конечно, Владимир Леонидович в первую очередь посещает знаменитый зоологический сад. Прежде не раз он бывал в берлинском «Зоо» и всегда восторгался богатством его живых коллекций, собранных в разных концах земли. Ныне глазам представилась печальная картина: пустующие вольеры, загоны, клетки. Львы, тигры, леопарды, ягуары и другие хищные звери первые оказались жертвами голода. В мрачный синодик попали и редкие экземпляры других экзотических животных из Южной Америки и Африки.
Живые отощавшие обитатели «Зоо» также оставляли удручающее впечатление. Голодные обезьяны вяло двигались, тоскливо ожидая привычной подачки от посетителей. Но напрасны их ожидания — берлинцы сами живут так, что не только не в состоянии их побаловать, но и просто накормить.
Великанская туша гиппопотама высунулась из мутной воды бассейна. Его разинутая, словно громадный распахнутый чемодан, пасть требовала пищи. Владимир Леонидович бросил в нее клок сена, оно исчезло мгновенно — капля в море.