Он вытащил из кармана свой айфон и, поколдовав с экраном, протянул Кларе.
– Что это? – спросила она, глядя на фотографию.
– Гравировка. На лафете пушки.
Мирна встала и села по другую сторону от своей подруги, чтобы увидеть. Профессор Розенблатт провел пальцем по экрану, и появилась фотография, показывающая гравировку под другим ракурсом.
Обе женщины уставились на семиглавое чудовище, корчащееся и встающее на дыбы. На спине чудовища сидела женщина. Она казалась еще страшнее чудовища. Откинув назад волосы и выпрямив спину, она смотрела на Клару, Мирну и профессора Розенблатта. Но видела не их, а деревню у них за спиной и вихри вокруг них. Сама же оставалась спокойной среди бури. Уверенной.
Клара вздрогнула, почувствовав, что ей на голову упала холодная капля. Потом еще одна. Третья попала на экран, исказив лицо женщины, еще больше окарикатурив его.
– Вавилонская блудница, – сказала Мирна, и профессор Розенблатт кивнул.
Женщины переглянулись, а профессор забрал айфон и сунул его в карман, защищая от дождя. И от чужих глаз.
– Из Апокалипсиса, – уточнила Клара.
Обе они знали этот библейский сюжет. И его символику.
Он предупреждал о катастрофе. Предумышленной и неминуемой. И полной.
– Нам нужно спрятаться под крышу, – сказал профессор Розенблатт.
Дождь усиливался, большие капли падали на дорогу и на людей, бегущих с луга, вобрав голову в плечи. Деревья раскачивались на ветру, и трое бегущих увидели Рейн-Мари и Анри, спешивших укрыться дома до начала потопа.
Они втроем вбежали в магазин Мирны, которая принесла полотенца, чтобы вытереться, пошевелила кочергой поленья в печке, разлила по кружкам горячий крепкий чай.
Дождь колотил по окнам, сотрясая их.
– Боже мой, – сказала Мирна, вытирая лицо. – Если эта картинка призвана устрашать, то она выполнила свое назначение. Неужели ужаса, который наводит эта треклятая пушка, недостаточно? Кому понадобился этот страх?
– Можно мне еще посмотреть? – спросила Клара, и профессор Розенблатт передал ей свой айфон.
Она уставилась на изображение. Увеличила его, уменьшила.
– А подписи не было? – спросила она.
– Никаких подсказок такого рода, – ответил профессор. – А что?
– Большинство художников тем или иным образом подписывают свои творения. Но какая-то надпись тут есть.
– Библейская цитата. На иврите.
– Та, что написала Рут и вы прочли вслух? – спросила Мирна.
– Нет, другая. О Вавилоне.
– Зачем на пушке изображение Вавилонской блудницы? – спросила Клара.
– Мы считаем, что это маркетинговый ход, чтобы привлечь покупателя.
– А кто покупатель? Сатана?
– Очень близко.