— Vive la Mariann![137] — хором прокричали они и поклонились ей.
Марианна вернулась в кухню с ощущением, что вот так, в танце, отвоевала еще одну часть собственной жизни.
Хотя «бал» еще не был открыт официально, в «Ар Мор» уже явились первые завсегдатаи: Мариклод, ее дочь Клодин на сносях, Поль с близнецами, которые стали увлеченно смотреть, как Жанреми проворно, а Падриг вызывающе неспешно — расставляют холодные закуски.
Поль наклонился и осторожно погладил Клодин по животу.
— Вам не кажется, что Клодин чудесно выглядит вот такая… беременная?
— Не хочу я чудесно выглядеть. Я хочу быть тоненькой, — капризно протянула дочь Мариклод.
— Да зачем тебе это? Вид у тебя хоть куда. А растолстевшая задница — просто загляденье.
— Задница! Да моя задница напропалую кокетничает с мужчинами, а мне и невдомек, и я тут ни при чем.
Когда ночь стала льнуть к дню, весь Кердрюк запел «Марсельезу». Взяв последний аккорд, музыканты плавно перешли к танго, и мол, казалось, расцвел водоворотом ярких развевающихся одежд.
Поль сидел на террасе «Ар Мор», скрестив руки, и наблюдал, как Розенн, держась в стороне, рассматривает кружащиеся в танце пары.
«Мальчишка», как окрестил Поль ее нового мужа, который был моложе, до сих пор еще ни разу с ней не танцевал. Это едва ли придется ей по вкусу. Розенн любила танцевать, и больше всего — аргентинское танго. Все свои страстные чувства: робость, желание, страх, гордость — она вкладывала в этот язык тела.
Поль знал, что отказываться танцевать с женщиной означает пренебрегать какими-то гранями ее натуры, наносить ей оскорбление, которого она никогда не забудет. Ведь, танцуя, женщина отдает себя. Мужчине, который не танцевал с ней, она никогда не откроет полностью свою душу. Ради Розенн Поль тайно брал уроки танцев у Янна, который знал, как должен танцевать мужчина, чтобы женщина не смогла противиться его обаянию.
Теперь Поль заметил «мальчишку»: тот принес два бокала красного вина и в свою очередь заметил Поля. А потом даже двинулся к нему!
— Добрый вечер, Поль! — подчеркнуто вежливо поздоровался он.
— Моя жена сегодня особенно обворожительна, вы не находите? — перебил его Поль.
— Она вам больше не жена.
— Вы уже говорили ей, как она красива?
— Думаю, вас это не касается.
Муж Розенн повернулся и хотел было уйти. Музыканты доиграли быстрое танго и теперь стали исполнять жалобную мелодию, gwerz, и те, кто любили друг друга столь мучительно, что только их тела способны были это выразить, продолжали танцевать. Остальные вернулись к недопитым бокалам или, обняв себя за плечи, стали наблюдать за танцующими.