От волнения меня бросило в жар. Продираясь сквозь толпу, мельком бросила взгляд в завешенное нитями серпантина зеркало. Красные лихорадочные пятна на щеках контрастировали с белым пятном костюма — и никакого маскарадного костюма не требуется. Молодая телочка бежит по цветущему лугу к своему породистому бычку, только рожек не хватает.
К моему глубокому разочарованию, когда я сумела-таки прорваться к выходу, то Степана уже не увидела. Перья «танцовщиц» сникли, они обменивались разочарованными взглядами.
Я выскочила на улицу, под противную моросящую гадость, глотая ртом мокрый воздух. Напротив, через дорогу, он подсаживал в машину вальяжную холеную даму в пушистом светлом манто. Наверное, жена. Я стояла, тяжело дыша, и наблюдала, как Степан сел в автомобиль. Машина медленно тронулась с места и — уехала.
А может, и хорошо, что не получилось поговорить? Интересно, что бы я сказала? «Здравствуйте, дорогой Степан! Я — Мэри Блинчикова, помните меня? Ну как же, разве вы забыли, как весело мы проводили время на острове Гран-Канария два года назад? А это, наверно, ваша жена? Очень, очень приятно познакомиться!..» — размышляла я, не замечая, что вся дрожу под дождем.
«А счастье было так возможно, так близко…» Что-то будто оборвалось внутри, я посмотрела ввысь, на бегущие темные тучи, растянувшиеся по всему небу нескончаемым караваном тоски. Тучи плакали вместе со мной.
Я гоняюсь за призраком, за фантомом. Где же найти средство, которое заставит забыть о нем, навсегда вычеркнуть его образ из памяти? У него своя жизнь; вполне вероятно, он счастлив в браке. Как раз сейчас он распахивает перед супругой дверь их уютного семейного гнездышка. В спальной комнате в камине приветственно разгорается пламя, и подбежавшая собака радостно лижет руку хозяина. Супруги проходят к огню, туда, где на полу раскинулась мягкая звериная шкура и на стенах в полумраке играют причудливые тени. Он запускает пальцы в тепло мехового манто, и спустя мгновение оно с легким шорохом спадает вниз. Умиротворенная приходом хозяев собака, утробно урча, остается в прихожей у закрытой двери спальни…
Внутри, я знала, меня ждал взъерошенный и всегда чуть бестолковый Раевский с преданным взглядом. Уже, наверное, меня обыскался. Хорошо, что я не красила глаза, а то бы тушь обязательно потекла. Пронесшаяся мимо машина подняла фонтан грязных мерзких брызг, и я еле-еле успела отскочить назад.
Грохот музыки, донесшийся из ресторана, напомнил, что пора возвращаться.
Внутри было тепло и жутко. Во вспышках блицев и бешеном ритме цветных прожекторов меня встретил восторженный голос конферансье, усиленный микрофоном: