Давно пора провести собрание корпуса по поводу запахов.
Запах прачечной и сушилки – пальчики оближешь: здесь пахнет чистыми и сухими простынями и полотенцами. И горячими бутерами.
– Чем отдаришься? – спрашивает Холли, пока мы вынимаем из тостера поджаренные бутеры с швейцарским сыром и ветчиной.
И поясняет – в ответ на мой недоуменный взгляд:
– Он же тебе цветы на подушку кладет!
Бен как-то исхитрился пробраться в наш корпус и положил на мою подушку горсть цветов банксии – вместе с муравьями, но я не в претензии.
– Может, ничем?
– Рехнулась? Ты хоть соображаешь, что у тебя – не у кого-нибудь, а у тебя! – самый симпатичный парень на ближайшие десять тысяч квадратных километров? И тебе жалко осыпать его знаками внимания? Чтобы весь мир знал, что тебе не все равно?
Лично я бы предпочла, чтобы весь мир ничего не заметил, а про лавину из знаков внимания так и вообще не думала.
– Ну, я могу поблагодарить его открыткой.
– Ты же не в детском саду, Сиб.
– Тогда не знаю.
Холли извлекает откуда-то пакет шоколадных драже «Клинкерс» с разноцветной хрустящей начинкой.
– Та-дам! Я тут случайно узнала, что это его любимая вкусняшка. Не считая тебя, конечно.
– Правда? И никакая я не его…
– Ну ты что, неужели не можешь просто стать его девушкой, а не рассуждать? Расспроси его. Узнай получше.
– По-моему, быстрее будет расспросить тебя, – выпаливаю я первую пошлятину, какая только пришла в голову, надеясь, что и так сойдет. Холли отдает мне конфеты.
– Пусть твой двинутый дружок проведет тебя к ним в корпус. На этой неделе у них вахта «Тех-обслуживание». Завтра же утром и сходишь, после завтрака.
– Значит… думаешь, надо положить их ему на подушку? – Я разглядываю пластиковую упаковку: на миленький символ любви она не тянет.
– Да нет же, глупая, придумай что-нибудь прикольное – спрячь их ему в наволочку, в ботинок, в плавки… включи фантазию!
– А если он подумает, что это глупо?
– Да уж прямо.
– Я бы лучше не рисковала… – Я вдруг с облегчением вспоминаю: – Мы же договорились, что ничего не будем афишировать!
Холли слегка смущается.
– Могла бы и предупредить.
– А я и предупреждала! Ты что, уже кому-то рассказала?
– Только одному человеку… или двум, – подумав, она добавляет: – Самое большее – трем-четырем.
– Супер, значит, весь лагерь в курсе.
– Тебе радоваться надо. Лови волну, пока можешь, детка.
– Нам здесь не положено заводить «отношения».
– Спросит кто-нибудь из учителей – скажешь, что у тебя их нет. Господи, делов-то!
Я задумчиво смотрю на пакет драже.
– А вдруг я ненароком обижу его? Вдруг он сочтет мою реакцию несерьезной и ничем не мотивированной?