– Просто… вспоминаю одну печальную вещь.
И вправду печально, как одна-единственная училка способна начисто лишить привлекательности любую идею одним только выражением – «секс без проникновения».
Представьте, если бы я ответила: «Просто вспоминаю, по какому сценарию должен развиваться «секс без проникновения», – смешно звучит, правда?» Ох уж эти мне термины! Да кто вообще в состоянии произнести это вслух? Без стеснения?
Холли выбирает именно этот момент, чтобы возникнуть перед нами, заявить о своей потребности в пище и достать откуда-то большой пакет маршмеллоу. А я думала, их все давным-давно съели.
– Идешь спать, Сибби? – язык у нее заплетается. – Как жалко! Ну и ладно, нам с Бенджо больше достанется.
Неловко получилось: я так и не нашла причин передумать, сказать, что я на самом деле не устала и спать не пойду, поэтому ухожу и оставляю друзей искать ветку подлиннее, чтобы поджарить маршмеллоу.
Оглядываюсь по сторонам: кое-кто уже перетащил свои спальные мешки поближе к огню. Остальные разбрелись по палаткам, собственным или чужим.
Удивительно, что со всеми этими танцами, прыжками, шатанием и хохотом никто не свалился в огонь. Я с тревогой представляю, как это могло случиться – боль, жжение, волдыри на коже, вопль, паника, – и как трудно было бы вывозить пострадавшего отсюда воздушным транспортом или донести до лагеря сквозь темный туннель ночи.
Наверное, вид у меня встревоженный, потому что Кевин встречается со мной взглядом и улыбается.
– Все в порядке, я послежу за огнем. Я вообще не устал.
И я отхожу, забираюсь в палатку и от холода решаю не раздеваться. Я укутана, как бабуля, – термобелье, одежда, спальный мешок, палатка. Меня сбивает с ног усталость после обилия свежего холодного воздуха, после долгой ходьбы с тяжелым рюкзаком, после танцев, после желания, которое нарастает, нарастает, но не находит выхода. С последним я справляюсь быстро – хорошо, что я здесь одна, – несколькими жадными движениями ловких пальцев, я кончаю, слыша, как меня уже зовут в объятия сны. Засыпаю я еще до того, как успеваю осознать, что забралась в спальник.
среда, 24 октября (ночь)
Милый Фред.
Меня расстроило сегодняшнее письмо от Дэна. Он продолжает общаться с французской семьей, в которой живет. И она ему по-настоящему нравится. Он рассказал Анри о тебе, не зная, что его слушает и младший брат парня, так что и он тоже все узнал. И это очень плохо, потому что Клоду всего восемь лет. Он так расстроился, узнав, что друг Дэна, то есть ты, умер. Он думал, что умирают только старые люди. Поэтому все в доме принялись уверять, что обычно так не бывает, такое случается очень редко… Нетрудно представить себе: целый поток полуправдивых утешений, лишь бы к бедному малышу вернулась прежняя вера, что все в мире устроено правильно и разумно.