Он перешел к следующей витрине, и Констанс последовала за ним. Внутри находилось крошечное распятие, с несколькими темными пятнами, которые выглядели как запекшаяся кровь. Надпись в нижней части распятия гласила: «INCITATUS».
– Мною овладевали странные желания, которых не понимал. Хотя с другой стороны, они меня даже не пугали. Время от времени я… поддавался им. Но когда я дорос до совершеннолетия, меня захватило одно единственное желание: растоптать, унизить и, в конечном счете, уничтожить моего брата Алоизия, который навлек на меня весь этот ужас.
Медленно он прошел к паре рамок, указав сначала на одну, затем на другую. Констанс увидела вещи, значение которых не поняла: власяница, изготовленная из какого-то органического волокна, петля палача и нечто, похожее на толстый пучок ядовитого сумаха[194], плотно обмотанный леской.
– Сначала, мои попытки отомстить брату носили чисто случайный характер и были спонтанными. Но по мере того, как я становился старше, в моем воображении стал формироваться план. На его исполнение потребовались бы годы, даже десятилетия. Он завладел всем моим временем и всем моим вниманием. Для его успешного осуществления потребовалось создание и любовное курирование нескольких разных личностей. Например, ученого из нью-йоркского Музея Естественной Истории Хьюго Мензиса.
Они уже обогнули угол и оказались у середины второй стены. Диоген остановился у витрины, которая хранила в своих стенках старинный штык, блестящий, словно ртуть.
– Оружие, которое убило специального агента Майкла Декера, близкого друга Алоизия. Ты же понимаешь, что он не настоящий – наверняка, тот самый все еще находится где-то в хранилище улик, а всего лишь точная копия.
Он перешел к следующей витрине, в которой находилась копия журнала «Музееведение», удостоверение личности работника музея, забрызганное кровью, и канцелярский нож.
– Марго Грин, – сказал Диоген, продолжая свой рассказ.
В следующем каркасе находилось рукописное письмо из нескольких страниц, подписанное «A. Пендлтон». Кроме того рядом с ним висела дорогая женская сумочка.
– Виола Маскелене, – пояснил Диоген тем же странным, пустым голосом. – С ней не очень хорошо получилось.
Сейчас, шагая гораздо быстрее, он миновал еще нескольких экспонатов, висящих по периметру обсидианового пространства, и направился к витринам на третьей стене: кристалл хрусталя, в котором находилось нечто похожее на алмазный песок, меморандум из тюрьмы Херкмур…
Констанс вдруг остановилась. В середине третьей стены находилась рамка с пропитанным кровью атласным лоскутом и наполовину выпитым бокалом зеленоватого ликера со слабым следом помады на ободке.