— Значит, я его убью, — сказал я, поднимаясь с кресла. — Но я еще подумаю, отец. Может быть, найду какой–нибудь другой выход.
Когда я вернулся к себе, жена отсутствовала и на мой зов не откликнулась. Приказав двум перепуганным служанкам забыть, чем они здесь занимались, я отпустил их и дежурившего в гостиной Сантея. Для отдыха было еще слишком рано, поэтому я решил не тянуть с допросом Гордоя. Заодно его малость подлечу, чтобы не загнулся. Чтобы не нервировать Сарпона и не нарваться на пулю, не стал открывать канал в комнату, где поселили Демона и его подопечного, а вышел в коридоре.
«Как у вас дела? — мысленно спросил я охранника. — Не стреляй, это я с визитом».
Комната, в которую я вошел, была раза в два меньше моей спальни, но для двоих здесь места хватало. На одной кровати лежал Гордой, а с другой только что поднялся Сарпон.
— Нормально у нас дела, милорд, — мысленно ответил он. — Ваш дядя и без магии не умрет от таких ран. Он уже в сознании, просто притворяется.
— Выйди, пока я с ним поговорю, — приказал я охраннику и обратился к Гордою: — Хватит притворяться, дядя. Вы должны прекрасно понимать, что стоит взять вас под контроль, и вы мне расскажете все, что вам известно.
— Что со мной будет, — спросил он, открыв глаза.
— Я над этим думаю, — ответил я. — Только что этот вопрос обсуждали у Ларга.
— И до чего договорились?
— Смерть, переделка личности и жизнь в клетке у демона. Не у моего охранника, а у того, которого я отпустил. Пока мне ничего другого не пришло в голову. Ваша потеря силы — явление временное, а когда они восстановятся, ни о каком контроле не может быть и речи. А оставлять на свободе такого врага, как вы…
— Если не найдешь ничего другого, лучше выбери смерть, — попросил он. — Жизнь в клетке — это не жизнь, а в той личности, которую ты хотел бы во мне видеть, меня будет слишком мало. Для чего сейчас пришел?
— Задать вопросы и немного вас подлечить. Вопрос первый: есть ли подземные ходы в братстве, и если есть, то где именно. Мы в них не полезем, главное, чтобы ими не воспользовались жрецы. Второй вопрос касается ваших планов. Что вы надумали в отношении семьи и моей дружины.
— Ход только один, — ответил Гордой и не соврал. — Заканчивается в подвале кабачка «Веселый жрец» в квартале от Святой площади. Планы… Они у каждого были свои. Мы так ни до чего не договорились. Старший брат требовал тебя убить, а я хотел использовать. Дружину я бы забрал себе. Она присягала не Ольмингам, а лично тебе, но было бы несложно убедить всех в твоей смерти.
— Ладно, меня вы убили или спрятали в подвал, а дальше–то что? Война ведь не самое страшное. Дней через десять, а то и раньше, те из врагов, кто останется в живых, будут бежать из Ольмингии, проклиная тот день и час, когда они сюда пришли. Я для этого сделал все, что мог, и мое отсутствие уже ни на что не повлияло бы. Но что вы хотели делать со смертью, которая накатывается с севера? Вы знаете, что большинство северян до лета не удержатся на своих землях, а твари уже летают недалеко от столицы? Вы же умный сай, Гордой! Неужели жажда власти так подействовала на ваши мозги, что отбила всякое соображение?