– Вы чего – домогаетесь? – спросил Шуля. – Хотите мужского внимания?
Мария Владимировна выпрямилась. Краска медленно залила персиковые щеки, затем лоб, шею и грудь. Рамис, Крыщ и Вол ухмылялись. Вовка гневно поблескивал глазами в их сторону. Турка тоже развернулся и наблюдал за представлением.
– Сомневаюсь, что ты можешь мне его предоставить. Разве у тебя есть в штанах что-то мужское?
Класс мгновенно затих. Даже в пустой комнате невозможно добиться подобного эффекта. Если бы Турка сейчас закрыл глаза, он без труда мог бы представить, что находится в аквариуме. Отголоски улицы, влетавшие в окно, казались чем-то призрачным. Как медузы, они колыхались и дрожали под потолком.
После все взорвались. Кто-то гудел, кто-то свистел, некоторые хлопали в ладоши. Глаза у Шули налились кровью. Турка отметил, что обычно нездоровая бледно-желтая кожа на его скулах побагровела. А лицо у него отвратное, изрыто мелкими оспинками от уже выдавленных прыщей и только назревающих.
Пацаны и девчонки потихоньку затихли, перешептываясь.
Они ожидали нового взрыва.
– Хочешь, после уроков покажу? – тихо спросил Шуля.
Класс снова выдохнул. Как зрители на гладиаторском поединке.
Мария Владимировна ничего не ответила. Губы сузила в нитку. Тело (грудь-то, грудь) задрожало, будто сквозь него пустили легкое электричество.
– Ублюдок, – едва слышно пробормотала она, возвращаясь к столу. Шуля оскалился, а Вол нырнул под стол. В следующее мгновение у него в руке возник похожий на слизня прозрачный шарик с водой.
Вол выкрикнул что-то и швырнул презерватив вперед. Очевидно, он целил в спину учительнице. Конечно, промазал.
«Шарик» угодил в затылок одному из близнецов – возможно, Гришке, Турка не был уверен. Естественно, тонкий латекс прорвался, вода потекла по затылку, часть жидкости попала на зеленую доску и теперь блестела там, словно масло на подогретой сковороде. Близнец вскрикнул и вскочил, махая руками и отряхиваясь. Пятна расползлись по полосатой майке, воротник, спина – все мокрое.
– Эй! Какого хрена?! – Он поискал глазами обидчика, и щеки его быстро порозовели.
– Ах вы…
Еще один презерватив просвистел над собранными в пучок волосами училки. Он врезался в стену с влажным чавканьем, и в разные стороны полетели брызги.
Турка уже плохо понимал, что происходит. В такие моменты ты превращаешься в подобие камеры наружного наблюдения. Что бы ни происходило, ты просто смотришь, открыв рот. И фиксируешь, фиксируешь. Без всяких мыслей.
Вовка тряс товарища и что-то говорил. Мария Владимировна медленно встала и медленно же поплыла к задним партам. Хотя, должно быть, она сделала это очень быстро, но время будто остановилось. Ученики поворачивались, двигались, что-то говорили, откидывали голову и смеялись, ошарашенно таращили глаза, но все это беззвучно.