– Что?! Вы убили всех своих женщин?! – в ужасе выкрикнула я, крепко прижимая к себе Бриони. – Да вы просто гнусные чудовища!
От меня не укрылось, как Скользящий дернул хвостом, что бывало, когда что-то его раздражало или ему грозила опасность. Впрочем, он даже не взглянул в мою сторону, как будто я не произнесла ни слова.
– Женщин группами стащили вниз по ступеням, – медленно произнес он. – Им перерезали горло и подвешивали на цепях, свисавших с крыши стадиона. Они висели там, пока кровь до последней капли не вытекла из их тел, образовав на льду арены озеро. Она не замерзала, потому что из воздуховодов по бокам арены подавался теплый воздух.
Все делалось быстро и четко. Как только в теле не оставалось крови, его снимали с цепей и уносили на ступени, после чего его место занимало другое. Наши женщины не сопротивлялись. Большинство покорно встретили свою смерть. Лишь некоторые кричали в страхе, увидев нож. И крайне редко огромное пространство стадиона оглашалось истошным воплем ужаса.
Работа продолжалась семь дней. Постепенно арена наполнилась кровью почти на высоту плеч. Время от времени маги, помешивая, добавляли в нее другие жидкости, чтобы она не свертывалась. Наконец это безумное деяние завершилось.
В конце седьмого дня была убита последняя женщина, и наше племя состояло исключительно из мужчин. Путь был расчищен, слабость вырвана с корнем, позорные пятна смыты. По крайней мере, так нам тогда казалось.
– Ничего не понимаю, – произнесла Грималкин. – О какой слабости ты говоришь?
– Мы считали, что женщины делают нас слабыми. Что они размягчают нашу волю, ослабляют свирепость, которая так необходима воину.
– И ты в это веришь? – спросила Грималкин, глядя Скользящему прямо в глаза.
Тот покачал головой:
– Воин всегда должен быть начеку, чтобы не допустить размягчения своей натуры, причиной чему могут быть самые разные вещи. Согласен, массовое убийство женщин было актом безумия, но такое может случиться с любым сообществом.
Мне стало не по себе. Однако я удивилась еще больше, когда Грималкин сказала:
– Пожалуй, ты прав.
– Конечно, подобные события невозможно предсказать, но что касается моего собственного народа, то я уверен, что безумие еще вернется. И мне известно, при каких обстоятельствах это случится.
– У тебя есть какие-то доказательства? Или для кобалов это просто общеизвестный факт? – уточнила Грималкин.
– Это вера, за которую они слепо цепляются. Но мы, маги, попытались заглянуть в будущее, и считаем, что такое вполне может повториться.
– И когда же это произойдет?
– Я не знаю когда, но знаю почему, – ответил Скользящий. – Когда родится наш бог Талькус, сила кобалов утроится. Мы выйдем из стен Валькарки в священной войне, которая сотрет род человеческий с лица земли. Так считают мои соплеменники. Они алчут безумия всеобщей войны.