— На девяносто девять процентов.
— Почему же не на сто?
— Один процент на сверхъестественные чудеса.
— А бывают?
— Сам не видел, но, говорят, бывают.
Алик присматривался к Леониду, а Роман уже присмотрелся, знавал в свое время подобных, — сидел, покуривал, размышлял сам по себе.
— Так что же все-таки собираешься делать? — повторил свой главный вопрос Смирнов.
— Пойду по наркоманам, по их связям. Судя по тайнику, группа сбита весьма и весьма серьезная.
— А тайник? Тайник серьезный?
— Да нет, кустарщина, времянка. Судя по всему, одноразовый.
Встал и Смирнов, подошел к окну, глянул через окно на крышу и тронул Леонида за плечо:
— Что ж не поинтересуешься, о чем мы с Трындиным сегодня разговаривали?
— Жду, когда вы сами скажете, Александр Иванович.
Кухня окном своим выходила на другую сторону, и поэтому Смирнов повел Леонида на балкон.
— Вон в том доме, — Смирнов показал в каком, — до вчерашнего дня помещалось кооперативное кафе «Привал странников». Мы вчера втроем в нем весьма мило пообедали. А сегодня утром его как и не бывало. Вот по этому поводу мы с Трындиным сегодня очень удивлялись. Вчера заведение по всем правилам — с вывеской, тентом, занавесочками, а сегодня корова языком слизала.
— А был ли мальчик-то? — расхоже вопросил Леонид.
— Был, был, Леня. И не один мальчик-то. Поинтересуйся, а?
— Поинтересуюсь.
— И мне сообщи.
Капитан Махов записал телефон и ушел.
Втроем сели смотреть, как Марлон Брандо, выпятив нижнюю челюсть и зловеще-расслабленно сипя, изображал крестного отца. Роман и Алик фильм видели, и поэтому были невнимательны: тянули из рюмочек, вздыхали, подремывали, зато отставной полковник отдавался зрелищу полностью: ахал, вскрикивал, замирал — переживал, одним словом. После того, как крестного отца подстрелили в овощном ряду, Алик нажал кнопку дистанционного управления, прекратив демонстрацию, и объявил:
— Все.
— Может, досмотрим? — заискивающе спросил Смирнов.
— Все, все. Трепаться охота. А ты завтра один досмотришь. С утра.
— Забирает? — подначивающе спросил Роман, когда они включили верхний свет и уселись за стол.
— Забирает, — признался Смирнов. Помолчав, попросил:
— Рома, ты не мог бы завтра на своем «Мосфильме» узнать, кому отпускался этот ваш хлорвинилловый кирпич? Вряд ли это чистый левак, скорее всего, какие-нибудь концы есть. Накладные там, квитанции, ведомости…
— Не наработался, Саня? — спросил Алик.
— Не наработался. — Смирнов налил себе коньяку, выпил рюмочку. — Думал, что наработался, оказывается — нет. Да и время сейчас такое — работать.
— Но не нам, — сказал Алик.