И вот Антошка опять пришёл на урок с невыученным заданием. В эти дни он мало играл гаммы. Он пытался найти такое сочетание звуков, которое нарисовало бы портрет заблудившейся в городе осени. Но сколько бы красок-звуков он ни добавлял, портрет не казался ему похожим.
Манана Арчиловна, не дослушав до конца домашнее задание, встала из-за стола, молча посмотрела на Антошку и вышла из класса.
Антошка испугался. Он сидел за инструментом, трогал, не нажимая, то одну клавишу, то другую. По подоконнику стучал дождь. Было слышно, как где-то наверху кто-то здорово и быстро играет гаммы.
Дверь открылась. Вернулась Манана Арчиловна.
— Тебя Елена Владимировна к себе приглашает, — сказала она. — Пойдём, я тебя провожу.
Они медленно пошли по коридору. В каждом классе звучала музыка, то весёлая, то грустная, задорная, печальная и даже строгая, сердитая… И опять Антошка услышал, как где-то играют гаммы.
Подошли к кабинету Елены Владимировны. Манана Арчиловна открыла дверь, пропустила Антошку вперёд.
— Я пойду, Елена Владимировна, — сказала она, не входя.
— Конечно, идите, — Елена Владимировна посмотрела на Антошку, — мы сами поговорим… Здравствуй, Антон. Проходи.
Садись на диван. А я сейчас… — Она вышла вслед за Мананой Арчиловной в коридор, прикрыла за собой дверь.
Антошка был в кабинете завуча впервые. С любопытством огляделся. Кроме дивана здесь стоял стол, вдоль стен были расставлены стулья, как везде в школе, а на стенах вместо портретов висели грамоты в рамках. Ещё в кабинете стоял инструмент, которого раньше Антошка никогда не видел, — он был похож на пианино, но только маленькое. Не такое крошечное, какое было у мамы для кукол, но и не такое большое, как подарил дедушка Илья. Крышка инструмента была открыта. Клавиши Антошку удивили — те, что на пианино были белыми, на этом инструменте были чёрными, а чёрные — белыми. Странное маленькое пианино наоборот.
Антошка подошёл, нажал чёрную клавишу. Звук был тихий, будто стеклянный. Ещё было странно, что вот он держит клавишу, а звук уже исчез, растворился в воздухе. И это было не так, как на пианино. На пианино, если держишь клавишу, звук не пропадает сразу, а долго замирает, пока не исчезнет совсем.
Антошка опять нажал клавишу. Стеклянный звук повторился и пропал. Антошка взял стул, подставил к инструменту, сел и заиграл «Заблудившуюся осень». Теперь музыка звучала именно так, как ему хотелось, — звуки были лёгкими и прозрачными, нежными и печальными.
Антошка доиграл до конца. В кабинет вернулась Елена Владимировна.
— Нравится инструмент? — спросила она.