– Пожалуй, затея неплохая, – сказал Том.
– Ты хорошего мнения об итальянской полиции? – спросил у него мистер Гринлиф.
– Вообще-то, да, – ответил Том. – Их преимущество хотя бы в том, что они говорят по-итальянски, могут добраться куда угодно и допросить всех подозреваемых. Надеюсь, что человек, за которым вы послали, говорит по-итальянски?
– Право, не знаю, – неуверенно ответил мистер Гринлиф, как будто только сейчас сообразил, что ему нужно было бы этим поинтересоваться, а он этого не сделал. – Его зовут Мак-Каррон. Говорят, очень хороший специалист.
По-итальянски явно не говорит, подумал Том.
– Когда он приедет?
– Завтра или послезавтра. Завтра я буду в Риме и встречусь с ним, если он уже там.
Мистер Гринлиф доел свою vitello alia parmigiana.[94] Ел он не много.
– У Тома совершенно замечательный дом! – сказала Мардж, приступая к семислойному ромовому пирожному.
Том взглянул на нее с легкой улыбкой.
Допрос, думал Том, начнется, вероятно, дома, когда они с мистером Гринлифом останутся одни. Он знал, что мистер Гринлиф хочет поговорить с ним наедине, и поэтому предложил выпить кофе в том же ресторане, прежде чем Мардж пригласит их выпить кофе дома. Мардж нравился кофе, приготовленный в его кофеварке с фильтром. И все же она полчаса просидела с ними в гостиной, когда они пришли домой. Ничего-то Мардж не понимает, подумал Том. Наконец он, изобразив недовольство, сдвинул брови и указал глазами наверх. Мардж немедленно поняла намек, постучала ладошкой по рту и объявила, что хочет немного вздремнуть. Она пребывала в своем обычном несокрушимо-мажорном состоянии духа и в продолжение всего обеда говорила с мистером Гринлифом так, будто Дикки несомненно не был мертв и мистер Гринлиф не должен так сильно переживать, потому что это вредно для пищеварения. Можно подумать, что она еще надеется когда-нибудь стать его невесткой, отметил про себя Том.
Мистер Гринлиф поднялся и, сунув руки в карманы пиджака, принялся ходить взад и вперед, словно директор, собирающийся продиктовать письмо стенографистке. Том обратил внимание на то, что он и слова не сказал по поводу богатого интерьера, да, скорее всего, и не обратил на него внимания.
– Такие вот, Том, дела, – вздохнув, начал он, – такой странный конец…
– Конец?
– Ты живешь в Европе, а Ричард…
– Никто из нас еще не высказал предположения, что, возможно, он уехал в Америку, – осторожно заметил Том.
– Нет. Это невозможно. Американские иммиграционные власти предупреждены на этот счет. – Мистер Гринлиф, не глядя на него, продолжал шагать взад и вперед. – А что ты сам думаешь – где он может быть?