– Ты назвала ее ребенком, – заметил Майло. – Пожалуй, никакое другое обращение не способно вызвать такую реакцию.
– Я и сама так думаю, – кивнула я. – Люсинде очень хотелось, чтобы к ней относились как к взрослой женщине. Назвать ее ребенком было почти равносильно оскорблению. И все равно она во многих отношениях еще дитя.
Примерно то же самое можно было сказать и о Десмонде Робертсе. Он был еще очень молод и не научился держать удар. Оставалось лишь надеяться, что со временем он окрепнет душой. Сразу после ареста Линди он вышел из гостиной, и вид его был ужасен. Мне было страшно его жаль.
– Остается надеяться, что с мистером Робертсом все будет хорошо, – сказала я.
– Непременно, – кивнул Майло. – Но для этого нужно время.
– А ведь она едва не погубила всех нас, – заметил мистер Уинтерс. Он заговорил впервые с того момента, как арестованную Люсинду увели, глядя на нас водянистыми голубыми глазами. – Возможно, Люсинда была по-своему права. Может, нам всем еще крупно повезло, что мы избавились от Изабель.
И вот вскоре я оказалась у себя в комнате и начала переодеваться ко сну, как вдруг осознание всего того, что произошло, накатило на меня удушливой волной, и глаза наполнились слезами. Все это было так страшно, глупо – пустая бессмысленная трата чужих жизней. А секунду спустя я не услышала – скорее почувствовала, – что сзади ко мне подошел Майло.
– Прости, дорогая, – сказал он. – Я понимаю, как это было тяжело.
Я не ответила. Лишь почувствовала, что вот-вот разрыдаюсь, и не хотела давать волю эмоциям. Понимаю, что стоит только им поддаться, и остановиться я уже не смогу.
Я не привыкла искать утешения у мужа, мне хотелось лишь одного – чтобы он крепко обнял меня своими сильными руками. Я развернулась к нему лицом, и он крепко прижал меня к себе. И какое-то время оба мы просто молчали.
– Ее повесят? – спросила я после паузы.
– Не знаю.
– Как это печально – закончить жизнь вот так, – прошептала я. – Все могло бы быть по-другому, если бы люди не стремились причинить боль друг другу. Почему люди так жестоки?
– Тебе следует признать, – заметил Майло, – что все эти беды они накликали на себя сами.
Возможно, то было слишком жестокое утверждение, но доля истины в нем имелась.
Изабель вернулась, чтобы отомстить женщине, которая украла у нее любовь Брэдфорда Гленна, но понятия не имела о том, что эта женщина тоже собирается ей отомстить.
И вот две женщины, сердца которых жаждали мести, погубили друг друга.