В тусклом свете фонаря, который едва достигал этого угла отсека, Кинга потянулась за ящиком с макулатурой. Впервые стопка газет не вызвала у нее радостного воодушевления, впервые Кинга не задумалась, сколько за это заплатят в пункте приема и что она купит себе на эти деньги; вместо этого она перевернула ящик вверх дном – вот и изящный столик; разложила глянцевый журнал – вот и скатерка! – и извлекла из рюкзака рюмку. Какая ирония судьбы – этой ночью она будет попивать водку из хрустальной рюмочки! Эх, видел бы ее кто-нибудь из бездомной братии – засмеяли бы, да так, что и жизни бы потом не было! Впрочем, к утру ее жизнь и так закончится, а потому – ко всем чертям и рюмочку, и всю бездомную братию.
Становилось все холоднее. Нет, это слишком мягко сказано: было дьявольски холодно. Оно и к лучшему! Если таблетки и водка не сумеют сделать своего дела – на помощь придет мороз. Главное – напиться и уснуть.
Окоченевшими пальцами она открутила пробку, налила полную рюмку и со зловещим хохотом поднесла ее к губам. Стоп! А как же тост?
– За… – Имя, которое она собиралась произнести, застряло у Кинги во рту. Горло сжалось так, что она едва вдохнула.
Какое-то время она просто сидела, ощущая на щеках обжигающие слезы, затем утерла их тыльной стороной ладони в беспалой перчатке и, осушив рюмку одним духом, прохрипела:
– Чтоб тебе пусто было, Кинга Круль. Будешь гореть в аду за то, что ты совершила.
Высыпав на «столик» маленькие белые таблетки, она принялась глотать их одну за другой – совершенно осознанно, время от времени извергая ругательства и запивая водкой.
Понемногу она согревалась. Окружающий мир становился все менее чуждым и вот уже казался красивым, спокойным, уютным…
Столик с таблетками начал отдаляться. Кинга резко подняла голову. Еще не время засыпать! Слишком рано! Слишком мало таблеток, слишком мало водки! Эдак она просто проснется утром вся в блевотине, и ничего не выйдет. Будет на одну выжившую самоубийцу больше. А она ведь решила покончить с собой результативно.
Кинга потянулась за очередными таблетками, но «столик» отъехал окончательно.
– Ну сосредоточься же, идиотка, – пробормотала она, снова поднеся ко рту бутылку водки. – Как я тебя ненавижу…
Снова она попыталась ухватить пальцами белые кружочки. Ничего не выходило. Кинга расплакалась – жалобно, как маленький капризный ребенок. Ее разум, словно по чьей-то злой иронии, стал острее бритвы, но тело отказывалось повиноваться.
– Ты должна себя убить! Должна!!! Если сегодня у тебя не получится… если ты зря потратишь таблетки… как же ты достанешь новые?