Вспомнив о серьгах, Кузьма забеспокоился. Решил вернуться и обыскать Маруську, но вдруг увидел всадников.
Он сразу понял, кто они, и хлестнул коня. Тот помчался к спасительному лесу, но всадники не отставали. Сидоренков начал стрелять через плечо, не целясь, просто стараясь заставить преследующих свернуть, отстать, замешкаться.
Выстрела он не услышал. Кто-то будто молотом ударил его в спину, и он перелетел через голову коня. Широко раскрытыми глазами Кузьма смотрел на стремительно падающее на него облако и испытывал такой страх, что не мог ни подняться, ни закричать. Вдруг вместо облака Кузьма увидел чье-то лицо, ему показалось, что это Скоков, и он обрадовался, сказал громко и отчетливо:
- Живой? А сумки-то…
И захрипел, задыхаясь в упавшем на него облаке…
Лунин наклонился к умирающему бандиту, стараясь понять, про какие такие сумки он говорит. Но глаза у того уже сделались неподвижными.
Лунин выпрямился.
- Кончился. О сумках что-то говорил…
- Повезло нам, - сказал Емельянов с облегчением. - Хорошо, что в объезд поехали. А чего он бабу-то убил?
- Кто их разберет? - отозвался Лунин. - Бандиты они и есть бандиты…
Отец Владимир, священник из Борового, на допросе показал, что постоянные контакты имел с племянником Алексеем Скоковым, но считает, что истинный руководитель банды находится в Кромске. Кто он - это ему неизвестно. Почему он убежден в его существовании? Однажды Алексей ему проговорился, что очень зависит от человека, живущего в городе. Тот поручил ему оберегать тайник, оборудованный в глиняном карьере неподалеку от Борового, где, надо полагать, хранятся и сумки с награбленными ценностями.
- Об их планах ничего не знаете, не догадываетесь? - поинтересовался Пантелеев.
- Могу только догадываться, что собирались они покинуть эти места. И еще - будто бы что-то напоследок затевали здесь, в Кромске…
Пантелеев кивнул, выразительно глянул на Новикова.
…Допрос закончился поздно. Пантелеев и Новиков вышли на крыльцо. Дождь перестал, небо прояснилось, появилась луна. Было так тихо, будто в Кромске не осталось ни одной живой души, кроме них двоих.
- Думаю Лунина окладом премировать, - сказал Пантелеев. - Считаю, что достоин. Не возражаешь?
- Ты начальник, - уклонился от ответа Новиков, - тебе решать, привыкай. А вообще-то правильно.
- Слушай, Степан Яковлевич, - отвернувшись, буркнул Пантелеев, - перебирайся к нам. Мы тут с тобой порядок наведем настоящий, революционный. Да и женим тебя здесь заодно - хватит в бобылях ходить…
- Не мне решать, Василий Матвеевич, - улыбнулся Новиков. - Есть ведь и у меня начальство…