Дрогнул Блуд.
— Твоя справедливость известна. Ты всегда соблюдал закон. Я царский посланец, я ни при чём. Передал тебе, что велено. Никого и словом не обидел.
— Не ты ли разбойно жёг и грабил наш Радогощ?
— Нет, я там не был, — сказал Блуд. — За содеянное царским указом я не ответчик. Бог царю судья.
Поднялся Святослав, зашагал из угла в угол. Стражники следили за ним, ворочая головами, ждали его приказания.
С дальних лугов пахнул тёплый ветер, стукнула ставенька, покачнулись за окошком ветки, с которых шумно сорвалась стая грачей. Где-то заржала выскочившая за ограду лошадь, послышался смех и топот дружинников, бросившихся её ловить. Асмуд с места хмуро покосился за окно, обронил слово невзначай:
— Засиделись богатыри на муравушке, на оружии плесень.
Святослав внезапно остановился перед матерью, спросил, касаясь ладонью её увядшей руки:
— Благословишь?
— Слаба я, дитятко. Сиди в Киеве.
— Как же, матушка, усидеть. Не усидчивый я, весь в тебя.
— Сложишь голову, неугомонный. Мать пощади, не ходи на Дунай. Не сердце твоё — камень.
— Благослови! Я верю, волхвы тебя поднимут, матушка! Благослови, великая! Во славу оружия благослови! Дай, мудрая, взять с обидчиков кровную виру[25]!
— Да, — сказала Ольга. — Но обещай сидеть со мною, пока не окрепну.
Зашевелились воины-стражи, позвякивают кольчугой. Святослав с колена вскочил, воевода медведем кинулся к нему с лавки, сгрёб в объятие. Позабыли про лжебулгарина. А он покашлял в кулак, мол, делать здесь больше нечего.
— Ага, — пробасил Асмуд, указывая глазами на переминавшегося с ноги на ногу Блуда, — этого тут порешить, княжич, или вывести?
— Ни один волос не падёт с его головы, — сказал Святослав. Он ушёл в самый дальний угол горницы, взял с полки глиняный пузырёк с краской, стерженёк для письма и ленту, повернулся к столу, развернул свиток, тот самый, свиток, который побывал уже в стольких руках, и быстро, размашисто начертал что-то через всю его чистую сторону, свернул вновь и лентой перевязал. А воевода тут как тут, уж и свечку зажёг, повернул пламенем вниз, капнул воск на перевязь свитка. Князь перстень приложил — готово.
— Вот тебе, Милчо из Карвуны, моё новое послание твоему Царю. Отдай Петру, как достигнешь Преслава. Он хотел этого. — И, обернувшись к воеводе, добавил: — Ты, Асмуд, иди с ним. Скажи, чтобы дали провожатых да осёдланный табун, коли хочет. Пусть летит обратно без задержки тем же путём, каким прибыл.
Святослав приблизился к окну и стоял там, погруженный в раздумье. Он проследил, как Блуд пересёк двор, затем перевёл взгляд на луга поверх тёмной далёкой щетинки леса, над которым простиралась чистая синева неба. Неотрывно глядел князь на запад. Невесело.