- Держать, держать! - приказывал Морозов, натягивая веревку.
Нерон стал обходить бревно.
- Сидеть! - крикнул Морозов.- Держать!
Нерон сел, не выпуская изо рта камень. Морозов стал понемногу ослаблять веревку. Теперь она была перекинута через ствол дерева.
- Нерон, брось!… Брось!..- тихо сказал Морозов. Собака, не понимая, в чем дело, вытянула голову и стала смотреть вниз. Морозов легонько подергал за веревку, но собака не разжимала челюсти.- Брось! Ты мне провалишь все! Ну, Нероша, брось!
Новое осложнение. Нерон не выполняет приказ. Да и не удивительно. Он десятки раз брал камень, потом бросал его, снова брал - ив конце концов запутался.
- Голос! - крикнул внезапно Морозов.
Услышав новую команду, Нерон разжал челюсти и залаял. Камень упал в воронку. Морозов поймал его на лету. Послушная собака громко гавкала, а Морозов привязывал к одному концу веревки мешок. Желая проверить надежность опоры, он потянул веревку. Вниз полетела лавина щебенки и валежника, но дерево не сдавало.
…Когда голова Морозова показалась над краем воронки, Нерон схватил хозяина за плечо и потянул. Сильная собака очень кстати помогла Морозову забраться на дерево, с которого он уже легко перескочил на почву подальше от края воронки.
Пока Морозов доставал мешок и отвязывал веревку, Нерон вертелся около него, не зная, как выразить свою радость.
Придя в себя от перенесенных потрясений, Морозов почувствовал сильный голод. Было четыре часа, а он не ел с восьми утра.
Отдохнув и подкрепившись едой, человек и собака пошли снова в северном направлении. Теперь идти было легко. Валежник уже не преграждал путь, а осыпи, покрытые мхом, не резали обувь.
Нерон бежал впереди. Движения собаки сковывала тяжелая сумка, укрепленная у неё на спине.
Морозов торопился. В оставшиеся до наступления темноты часы нужно было дойти до перевала и успеть сделать приготовления к ночлегу.
Высокий силуэт Круглой сопки постепенно отступал назад. Впереди, из начинающей розоветь вечерней мглы выступал профиль Среднего Таганая.
Вечер наступал быстро.
Оставшийся внизу лес посинел, и в его массе потонули очертания отдельных деревьев. Сахарные головы кварцита ярко выделялись на фоне покрытых мхом откосов.
До перевала осталось не больше шести верст.
Иногда Морозову приходилось проходить возле отвесных утесов с громоздившимися на их вершинах глыбами пород в несколько сотен пудов весом. При взгляде на выветрившиеся вершины казалось, что эти глыбы находятся в неустойчивом равновесии и легко могут рухнуть вниз.
В половине десятого показалась седловина перевала. Она представляла собой довольно широкий естественный проход между двумя скалами.