Женские вопли докатились и до пути, ведущего в Джалалабад, по которому следовали в Индию врачи из Советской России. Услышав этот голос отчаяния, они свернули к стану кочевников и подошли к шатру.
Заслышав иноземную речь, Надир торопливо вышел из шатра. Перед путниками встал высокий юноша со смуглым мужественным лицом. Копна кудрявых густых волос словно шапка высилась на его голове. Бязевая сорочка с воротником, завязанным алыми шнурками с помпонами на концах, облегала его стройное, сильное тело. В правом ухе поблескивала большая, изогнутая лунным серпом костяная серьга.
Заметив устремленные на него взгляды, Надир смутился и еле-еле ответил на вопрос переводчика.
— Умер отец, змея укусила! — сказал он тихо, опустив глаза.
Советский врач Саадат-ханум Хашимова спросила его на языке фарси:
— Можно на него взглянуть, сынок?
Секунду подумав, Надир вернулся в шатер и вскоре, отбросив завесу, прикрывающую вход, широким жестом руки пригласил гостей:
— Пожалуйте…
Саадат Хашимова и ее коллега Акпер Сулейманов вошли в шатер.
С трудом удерживая вопли, глазами, полными отчаяния и мольбы, взглянула Биби на входящих. Взор ее на секунду задержался на незнакомой женщине. «Возьмите все, что у нас есть, отрубите мои руки, но верните его!» — прочла в этом взгляде Хашимова.
Сулейманов подошел к Дин-Мухаммеду, лежащему на старом, потертом ковре. Он опустился на колени, пощупал пульс, заглянул в зрачки и, чтобы окончательно убедить себя, пустил в ход фонендоскоп. В остывшей груди уже не было признаков жизни. Яд сделал свое черное дело.
Тяжело вздохнув, Сулейманов поднял на Хашимову взгляд. Бедной афганке уже ничем нельзя помочь. Саадат-ханум с нежностью обняла Биби за плечи.
— Я понимаю, вам очень тяжело… Тяжело лишиться близкого, родного человека. Я тоже потеряла на войне мужа и двух сыновей. Но что делать — слезами горю не поможешь. У вас есть еще сын. И какой сын! — Она повернулась к Надиру. — Мальчик мой, помни: нет у человека друга ближе, чем мать. Охраняй ее покой, утешай в несчастье, будь ей опорой во всем!..
Саадат-ханум говорила неторопливо, отчеканивая каждое слово, чтобы афганец мог хорошо понять ее. И каждое слово чужестранки, разговаривающей на его родном языке, находило отзвук в душе Надира.
Когда советские врачи вместе с Надиром и матерью вышли из шатра, из-за горизонта уже поднимался огненный диск солнца. Вместе с солнцем поднялся и стан кочевников. У костров копошились женщины в черных одеждах, готовили пищу, доили у шатров коз. Неподалеку развьюченные верблюды, мулы и ослы, лежа на земле, лениво пережевывали корм, между шатрами резвились щенята, надрывали горло петухи.