В руке Надир держал белый конверт. И как только Наджиб показался у двери, он низко поклонился ему:
— Мир и поклон вам, саиб! — и протянул конверт. — Вот письмо!
Учитель вынул письмо из конверта и пробежал глазами:
«Дорогой и уважаемый Наджиб-саиб! Вы совсем забыли меня, и я пользуюсь случаем напомнить вам о своем существовании. Одновременно беспокою вас просьбой: помогите подателю сего, вашему приятелю Надиру. Не пожалейте вашего красноречия (я знаю вас как пламенного оратора и собеседника) и уговорите садовника дать согласие на отправку его больной дочери к нам в Алиабадскую больницу для оказания ей медицинской помощи. В случае согласия вышлем машину. Крепко жму руку. Мир вашему дому!
Давуд».
Прочитав письмо, Наджиб поднял глаза на Надира:
— Скажи мне, Надир, честно, почему ты скрыл от меня свои намерения?
По смуглому лицу Надира разлился румянец смущения. Он виновато опустил голову.
— Саиб, я боялся, что вы будете отговаривать меня, и думал, что мама скажет вам…
— Биби не разгласила твоей тайны. Ну, пойдем, расскажи обо всем, что там видел.
Они прошли в глубь двора и сели на ступеньки веранды.
— Ну, как вы считаете, саиб, правильно я поступил? — спросил Надир после того, как рассказал о своих похождениях в Кабуле.
— Ты прав, Надир. За счастье надо бороться!
— И вы поможете мне?
— Непременно! — улыбнулся учитель.
В это время мать Наджиба, хлопотавшая на кухне, вышла во двор и, увидев сына Биби, ахнула.
— Ой, Надир, сохрани тебя аллах!.. Вернулся к своей матери! Как она, бедняжка, убивалась по тебе!..
— Его ждет не только мать… — лукаво заметил учитель.
— Ладно, будет тебе!.. — строго прикрикнула на него старушка и подошла к Надиру. — Как ты похудел! Одни глаза горят. Мальчик мой, разве наше дело думать о любви?! Любовь — палач нашей жизни. Нет, бедному человеку нельзя любить… — И, с секунду помолчав, спросила: — Мать знает, что ты вернулся?
— Нет, — тихо ответил Надир. — Я ее еще не видел.
— Так чего же ты сидишь здесь? Иди успокой ее… Ох, дети, вы не понимаете мук своих матерей!
— Пусть он с дороги отдохнет, попьет чаю, а потом уже и пойдет, — возразил Наджиб-саиб.
— Не умрет и без чая! Иди, сынок, успокой мать. А к нам придешь обедать. Хорошо?
Надир поднялся и посмотрел на учителя.
— Я попытаюсь уговорить Саида, — ответил тот на его молчаливый вопрос.
— Спасибо вам, саиб!
И Надир поспешил к своей матери.
Подойдя к воротам особняка Азиз-хана, он толкнул калитку и вошел в сад, словно в свой дом, который покинул несколько часов тому назад.
Проворно пробежав аллею, он подошел к черному ходу женской половины дома. Надо было поскорее увидеть мать, рассказать ей все, что нужно, и уйти подальше от этого запретного места. Вышедшая во двор служанка заметила его и то ли от испуга, что сын Биби, не считаясь с ханским запретом пришел сюда, то ли от радости, что-то крикнула и стремглав бросилась в дом.