Он обернулся и увидел муллу Башира. Юноша остановился, прижал правую руку к сердцу, поздоровался.
— Где ты был все эти дни? — спросил мулла Башир.
— В Кабуле, саиб, — ответил Надир, следуя за муллой на полшага.
— Что ты там искал?
— Работу, саиб!
— А почему ты бросил делать кирпичи у Вали-хана?
— Он не платил, саиб.
Мулла смерил его злым взглядом.
— Сын мой, ты идешь в мечеть?
— Нет, саиб!
— А намаз? — нахмурил тот брови.
— Свой долг аллаху я отдал в пути, — ответил он.
— Мать знала, что ты ушел в Кабул? — неодобрительно покосясь на «одержимого», продолжал мулла.
— Нет, саиб!
— О, ты нехорошо поступил, сын мой!..
— Аллах простит меня, я не хотел ее огорчать… но так получилось…
Их догнала группа мюридов. Мулла поздоровался со своими учениками, огладил крашенную хной бороду и для их ушей начал читать назидание Надиру:
— Сын мой, вот уже несколько ночей, как ты не мутишь больше наши души.
— Это верно, в Лагмане стало спокойно! — хором подтвердили мюриды.
Польщенный их поддержкой, мулла Башир продолжал проникновенным голосом:
— Истинный мусульманин не должен ни петь, ни танцевать, ни заниматься рисованием. Кто поет, тот пугает ангелов, которые сидят на плечах и записывают все наши хорошие и дурные поступки. Все, все записывают! Певец смущает души людей, рисовальщик совершает величайший грех, на том свете душа его переселится в рисунок, а сам он будет вечно гореть в адском огне.
Надир не слушал Башира и думал только о том, как бы поскорее расстаться с ним.
— Понял, что я говорю?
— Да, саиб.
У мечети мулла Башир на секунду задержался.
— О рабы аллаха, спешите в его дом, я тоже сейчас приду, — сказал он своим ученикам. «Рабы» стаей двинулись в мечеть. Надир и мулла остались наедине.
— Так, значит, в Кабуле ты искал работу? — сверлил юношу глазами мулла. — Кого ты обманываешь?..
Надир встревожился и заколебался. Признаться?.. Сказать правду? Нет, мулла враг… Нельзя раскрывать перед ним свою душу!
— Я никого не обманываю, саиб!
— Никого? И ты это говоришь своему духовному отцу?
— Да, саиб.
— Хорошо, сын мой, я верю тебе, иди! — А сам думал: «Голову твою принесу в жертву аллаху, как это сделал Исмаил со своим сыном Ибрахимом. Только за тебя, дьявола, небо не заступится и не заменит твою голову овечьей!»
Облегченно вздохнув, Надир бросился было бежать. Мулла Башир снова остановил его:
— Ты мне не сказал, нашел ли ты то, что искал?
— Нет, саиб, не нашел.
Наджиб-саиб копошился в саду, а мать его хлопотала возле самовара, когда Надир постучал в ворота.
— Кто там?
— Это я, Надир. Откройте, саиб!
— А, беглец! — донесся со двора обрадованный голос учителя.