— Больно же! — заорал армянин.
— А ты не суй его куда не следует. Ты делись, делись своими неповторимыми наблюдениями.
— Старый негодяй, — любовно оглаживая ноющий указательный, осудил давнего дружка Казарян.
— О чем же ты хотел поведать нам, Рома? — на чистом глазу вопросил Смирнов.
— А ты козел, — осадив заодно и Смирнова, Рома слегка успокоился. — Все вы негодяи, козлы и одновременно слепые щенки. Вы не увидели в мизансцене самого главного. Репортер перед выходом пидара в кудрях уже готовился к записи его реплики и поцелуя. Он даже, метнувшись перед Марковым, слегка подзадержал патриота, чтобы голубой успел с поцелуем и репликой. А ведь, по логике, журналиста в данный момент должна интересовать в первую очередь реакция на происходящее попавшего в пикантную ситуацию политического деятеля.
— Эрго? — спросил любивший иногда щегольнуть юридической латынью Смирнов.
— Латинист! Адвокат! Прямо как этот… Как его? Фамилия у него — нечто среднее между правдой и падлой… Ну да хрен с ним. Вывод, мой образованный друг, определенен и прост: репортеришка знал о милицейской операции и подготовил нежного педераста к акции с поцелуем и нужными словами. Он, вероятно, связан и с ментовкой, и с голубыми.
— Борька Медведев на такое не пойдет, — перебил Сырцов. — Я его знаю. А судя по его ликованию, он абсолютно автономно осуществлял операцию по захвату.
— Менты отпадают. Значит, работала профессиональная тайная агентура, которая вела Маркова, отслеживая все его маршруты. В любом случае серьезнейший сговор. Тряси репортера, Жора.
— Если этот поганец… Вспомнил, Убежко его фамилия… Если он был серьезно замазан, то будет вертеться и врать до последнего. Прижать бы его, да нечем. Разве только изметелить до полусмерти… — солидно порассуждал Кузьминский.
— С этим всегда успеется. Для начала поводить его надо, пройтись по его связям, можно поймать кое-какую любопытную мелочовку. Ребятишки мои этим займутся. Но параллельно следует и поактивничать, — подбил общие бабки Смирнов и обратился к Сырцову: — С чего думаешь начать, Жора?
— Поймаю и распечатаю Кента этого, Викентия. Принимая во внимание его фактуру, можно считать, что он — мужиковед и со всеми более или менее известными валетами хорошо знаком. Через него — к волосатому, а там в зависимости от обстоятельств.
— Небогато. Сыщицкий примитив, — оценил сырцовский план писатель.
— Предложи что-нибудь позаковыристей, инженер человеческих душ, — окрысился Сырцов.
— Не в форме. Болею, — отбрехнулся Кузьминский.
— И давно, — добавил Спиридонов. — Хроническим алкоголизмом. — И, не дав своему бывшему зятю опомниться, продолжил: — Не обращай внимания на этого поддатика, Жора. Прямой ход чаше всего самый правильный. Но действуй аккуратно, у этого племени влиятельных покровителей предостаточно.