— Держи хвост пистолетом!
Ушли. До десяти она смотрела фламенко. Одурела от стука кастаньет и каблуков и чуть не пропустила последние известия. Включила девятый канал, когда на экране по очереди говорили (один в Тель-Авиве, другой — неизвестно где) главный еврей и главный араб. Страсбург с темпераментными депутатами Европарламента. Прием у президента Аргентины. Голод в Судане. Наводнение на Филиппинах. Бой двух жирных боксеров. Наконец-то! Местные происшествия: собрание франкистов, автомобильная авария, задержание в порту мелкого наркокурьера. И все, пошла погода.
До часу ночи Ксения безрезультатно металась по всем телевизионным каналам. Английский фильм о сыщике Пуаро без интереса досмотрела до конца.
Не спала — мучилась в полусне.
С восьми утра вновь гоняла телепрограммы.
Аркадий пришел один с опозданием почти на час.
— А Дима где? — не зная, о чем спросить, поинтересовалась Ксения.
— По делам мотается, — печально ответил Колтунов-младший.
Она зачем-то продолжала спрашивать:
— По каким?
— По твоим, Ксения, — уже совсем грустно ответил Аркадий и положил на стол свернутую в трубку газету.
— В ней про меня написано? — ахнула Ксения.
— Да, — вздохнул он. — По-испански сечешь?
У Ксении дернулась щека. Но собралась, ответила твердо:
— Заголовок прочту. — Раскрутила газету, распахнула во всю ширину. — Где?
— На седьмой странице. В правом нижнем углу, — глядя в пол, объяснил Аркадий.
Резко повернувшись к нему, она взгляда его не поймала. Злобно поправила:
— Не страница, а полоса. — Долистала до седьмой полосы и, собрав в кулак английский, французский и латынь, перевела с испанского: — «Несчастный случай или непреднамеренное убийство?» — Сложила газету, свернула, как она была, в трубку и осторожно, словно гранату, положила на стол. На прежнее место. — Я убила его… — И закричала на Аркадия: — Да посмотрите же на меня!
Не поднимая головы, Аркадий посмотрел на нее заведенными под лоб коровьими глазами.
— Я убила его?
Ноги не держали. Она села на кровать.
— Этот дурак сам себя убил, — нехотя возразил Аркадий. Достал из заднего кармана брюк фляжку, отвинтил колпачок и протянул ее Ксении. — Хлебни-ка коньячку. Тебе сейчас надо.
Она на автомате хлебнула и содрогнулась от отвращения. Не преодолевая, а продлевая отвращение, она сделала еще два полноценных глотка и вернула фляжку. Видимо, чтобы дать ей поскорее опомниться, он бурно и громко заговорил:
— Димка с нашим адвокатом уже с восьми зондирует почву. Валерий здесь уже пятый год, все входы и выходы знает. У него мать испанка, и он здесь, по сути дела, свой. И в газетах у него концы, и в муниципалитете, и в полиции. Так что мы досконально будем знать, что и как, и тогда решим, что нам делать. Я думаю, они вот-вот явятся.