— Значит, когда Валя маленький научится говорить, он все забудет?
— Он научится говорить, только когда точно все-все забудет, — поправил Ловец снов. — А пока страна Младенческих снов ему ближе, чем эта. Там он все знает, во всем разбирается. Ему там привычнее. А здесь он совсем новый — ничего не может, ничего не понимает, один. Тоска.
«Знакомое чувство», — промелькнуло у Шурки.
— Он поэтому все время спит? — покосился на ящик.
Ловец снов кивнул. Бубен лежал у него на коленях.
— Они спят. А я сижу рядом. Ловлю сны.
— Зачем? Если им там привычнее.
— Верно. Я и сказал: привычнее. Я не сказал: лучше или веселее.
Тон был прежний, нахальный.
Шурка вздохнул.
Врач хлопнул его по плечу.
— И потом, знаешь ли, из той страны можно и не вернуться. Чего ты вскочил?
— Ничего. — Шурка снова сел.
— Таню-то лезешь искать?
— Ничего я не испугался. — Шурка закрыл глаза.
По тому, как дрогнул воздух, он понял, что Ловец снов поднял бубен.
— Помни: глаза только не открывай. И держись за меня крепче.
Стукнул у самого уха бубен.
Шурка от неожиданности дернулся на стуле. Зажмурил глаза крепче. Стук зазвенел. Раз, другой, еще. Стук гудел. Рокотал. Пел. Подходил, отходил. Описывал круги и петли.
— А-а-а, — негромко тянул Ловец снов.
Бубен гудел толчками, словно подталкивал это «а-а».
«Таня. Думать о Тане», — приказывал себе Шурка. Имя ее тотчас расплылось. Его тотчас стерли совсем, унесли волны странной колыбельной: Та-а…
…А-а-а-ня.
А-а-а.
Шурке казалось, что его голова сама уже качается на этих волнах, как мяч, брошенный в море. Легкая, как мяч. Пустая.
Хотя какое уж там море — Финский залив. Одно название. Идешь, идешь, а воды все по щиколотку. Виден сизой грядкой на горизонте Кронштадт. Уже, кажется, и Финляндию скоро будет видно. А вода щекочет всего лишь под коленями.
«Бросай мяч, мама!»
Кто это крикнул? Шурка обернулся. Но тело не слушалось. Таня?
Та-а-а.
А-а-а.
Он попробовал заглянуть маме в глаза. Но лицо расплывалось.
«Мама!»
Ма-а-а. Ма-а-а. Колебался звуками воздух.
«Я забыл мамино лицо», — ужаснулся Шурка.
А-а-а.
Хоть бы еще раз его увидеть, чтобы не забыть больше никогда!
Он попробовал увидеть папу. Но видел только светлый силуэт с синим пятном купальных трусиков. А мяч все качался в волнах. В пустой голове отдавался их плеск.
«А! А!» — закричала чайка голосом Ловца снов.
Ой. Шурка почувствовал, как дернуло сердце. Как будто от сердца тянулась веревка.
Веревка натянулась. Какая тяжелая. Веревка между ним и Ловцом снов. А если тот наврал? И пальцы разожмет?
Веревка снова дернулась. Отдало прямо в сердце. «Держит меня», — понял Шурка.