— Присаживайтесь! — Со снисходительно-приказной интонацией изрекла дама. При свете дня, хоть и приглушенного розовым тюлем, оказалось, что ей скорее за шестьдесят, пусть и слегка. И дополнила приглашение, царственным жестом указав на апельсиновый потёртый плюш вычурно изогнутой кушетки. Сама присев на её близнеца напротив.
— Слушаю вас.
— Прежде всего, мы бы хотели знать, как здоровье вашей внучки.
— О, прекрасно, прекрасно! — Оживилась дама. — Вот буквально на днях сказала первое слово. И вовсе даже не на русском языке! Откуда она взяла иврит, если домашние говорят только по-русски?! Дети изумительно пластичны, изумительно! Работать с ними надо начинать буквально с младенчества!
Друзья переглянулись. Антон больно ткнул Ивана локтем в бок и состроил гримасу: молчи, я сам! Но Иван вдруг решил, что он здесь главный! По какому такому праву Антон диктует ему с утра до ночи с момента своего внезапного очередного появления из ниоткуда?! Чёрт знает сколько времени его нет, полгода ни весточки, — потом бац! — появляется, как будто никуда не девался, и давай заправлять жизнью Ивана, как своей собственной! И не только жизнью, но и работой! Хотя ничего другого, собственно, в жизни Ивана и нет.
— Мы о другой вашей внучке. Об Анастасии Чиргадзе!
Дама одарила товарищей красноречивым взглядом. Поднялась. Они мигом вскочили — как-то чувствовалось, что дама встала — и господам не позволено рассиживаться. И прогудела трубным голосом в недра квартиры ещё раз:
— Артууур!
В гостиную впорхнул тонкий гражданин с нервным красивым лицом, его родство с искомой Анастасией Чиргадзе бросалось в глаза. Возможно, он был её старшим братом.
— Просил не отрывать меня, когда я работаю над ролью!
— Эти молодые люди интересуются твоей дочерью, — не обратив ни малейшего внимания на его раздражение, она, слегка поклонившись Ивану и Антону — причём последний еле подавил желание щёлкнуть каблуками, — выплыла из гостиной.
— Господа! Прошу простить! Присаживайтесь!
Артур шлёпнулся на кушетку, которую освободила дама. Иван и Антон снова уселись.
— Анастасия Чиргадзе ваша дочь? — удивился Иван.
— Да, моя дочь. Очень талантливая девочка. Подающий надежды сценарист с огромным потенциалом! Ах, если бы ещё и не проблемы с психическим здоровьем!
— Мы как раз по поводу этих самых проблем, — ввернул Антон. Он почувствовал, что здесь беседу необходимо направлять в русло крепкой рукой. Иначе в этой эклектике поток сознания будет биться похлеще испуганной птицы. Или сбесившегося кота. — Когда у Анастасии это началось?
— Мать Настеньки умерла пять лет назад. Она убила себя.