– Ну ладно, – ответила государыня, – ладно. Возможно, я погорячилась вначале, была слишком резка… Но иконы-то вы мне не привезли, Лыков! Обещали – и не привезли.
– Он обещал сделать все, что в его силах, – напомнил Столыпин. – И сделал. Просто этих сил оказалось недостаточно. Мы в Министерстве внутренних дел высоко оцениваем результаты дознания Алексея Николаевича. Изловил банду беглых каторжников – раз. Спас от взрыва казенный пороховой завод с прилегающими слободами – два. Разоблачил злодея, известного под фамилией Люпперсольский, который снабжал оружием боевиков, – три. Разве этого мало?
Александра Федоровна, видимо, почувствовала, что и вправду перегнула палку. Она протянула мужчинам руку для поцелуя и сказала:
– Идите. Храни вас Бог. Деньги положите на трюмо.
Они вышли, и Петр Аркадьевич принялся вытирать лысину носовым платком. Обернулся на лакеев и сказал только:
– Уф…
В начале декабря Столыпин как министр внутренних дел подал государю проект Высочайшего приказа по гражданскому ведомству в части МВД. Там были ходатайства о награждении к предстоящему Рождеству чинов министерства. Коллежского советника Лыкова предлагалось произвести в статские советники «за отлично-усердную службу». Государь вымарал этот пункт без объяснения причин…
По-разному сложились судьбы героев нашего повествования. Дмитрий Дмитриевич Кобеко получил чин действительного статского советника и в 1907 году был назначен тульским губернатором. Там осекся с графом Толстым – слишком неаккуратно выслал его секретаря Гусева. Министр был недоволен, хотел отправить чиновника руководить захолустной Олонецкой губернией. Но потом смягчился. Кобеко назначили в Смоленск, где тот встретил Великую войну. Губерния была прифронтовая, хлопотная. У Дмитрия Дмитриевича опять вышел конфликт, на этот раз с принцем А. П. Ольденбургским. Тот в должности верховного начальника санитарной и эвакуационной части носился с места на место, «подтягивал» медиков и администрацию. Принц действительно сделал много полезного по своей должности. Но характер у него был вспыльчивый и истеричный, что многих вполне приличных людей довело до краха. Вот и Кобеко принц обвинил в нераспорядительности по отношению к пленным туркам. Видимо, в той суматохе смоленскому губернатору было не до них… В результате Дмитрия Дмитриевича уволили с должности по состоянию здоровья, чтобы не лишать пенсии. Через две недели после грубой отставки Кобеко скончался от воспаления легких. Ездил в Петербург спасать свое доброе имя, в дороге простудился и умер.