Тут заговорил Боб: «Постой, Бадди, ему надо помочь. Ему надо помочь».
Четыре или пять раз подряд Бадди повторял мне, чтобы я убирался из его кабинета.
«Мне некуда идти, — говорил я, всхлипывая. — Пожалуйста, пожалуйста, помогите мне».
В итоге только для того, чтобы я заткнулся, он сказал: «Ладно, хорошо. Я помогу тебе, но знаю, что придется об этом пожалеть».
Боб повез меня в реабилитационный центр в Пасадене. Это было 15 июня 2003 года. Когда я поступил в отделение, мне дали несколько таблеток, и я проспал три дня подряд. Когда я проснулся, то был один в своей комнате. Я точно знал, что происходит, понимал, где я оказался. Слезы снова покатились по моему лицу. Я закрыл дверь в свою комнату, преклонил колени возле кровати, сложил руки и стал молиться.
— Кто бы Ты ни был, если Ты есть, избавь меня от этого ада!
Я никогда не забуду эти слова, пока жив. Я испытал душевный подъем. Тошнота и изнеможение никуда не делись, но в мою жизнь вошла легкость. Я просил Бога о помощи, и ответ Бога не заставил себя ждать. Захватывающее чувство.
— С тобой все будет в порядке.
Мне не явился горящий терновый куст, и ангелы не спустились с небес, чтобы утереть пот с моего лба. Да мне и не нужно было этого. Ощущение легкости, знание, что Бог есть, что Он позаботится обо мне, — это было все, в чем я нуждался.
Потом, когда я покинул свою комнату, ко мне подошел психиатр, который разработал для меня комплексную медицинскую программу. Он назначил лексапро, веллбутрин, тразодон и сероквель. В короткие периоды воздержания от алкоголя и наркотиков я принимал все эти препараты и знал, что они эффективны.
— Мне все равно. Мне ничего не нужно.
— Разве? — спросил врач. — Ломка так скоро не кончится.
Они даже предлагали мне клонидин. Он помогает при повышенном артериальном давлении, и его рекомендовал мне доктор Вальдман, когда я заходил в рехаб «Исход» при первой серьезной ломке.
— Нет, — сказал я. — Мне не нужны лекарства. Мне не нужны антидепрессанты. Хочу завязать раз и навсегда.
18 июня 2003 года. Это день, когда я завязал с выпивкой и наркотиками. Следующие две с половиной недели были самыми тяжелыми в моей жизни. Я не спал. Изредка я задремывал минут на двадцать, и меня мучили ночные кошмары, сонный паралич и галлюцинации. Я весь был покрыт абсцессами. Моя кожа переливалась всеми оттенками зеленого и желтого цветов, — я не видел ни одного живого существа, которое бы так жутко выглядело. Ярко-желтая желчь выходила изо рта и заднего прохода несколько дней. Когда я пытался есть, меня тошнило. Кожа зудела, кости ныли. Я чувствовал себя столетним старцем, и казалось, что этому не будет конца. Это был сущий ад.