Когда он расковырял маячок, его первой мыслью было: в Москву! Туда, где все началось, туда, где все варится, туда, где замышляют его убить, туда, где он может достать их, туда, где все кончится.
Он сам не знал, как подавил в себе это желание. Нет, знал: радость от продления собственного бытия, продления, обеспеченного его своевременной догадкой, требовала паузы в поступках.
Они наверняка уверены в том, что Сырцов при первой возможности попытается как можно быстрее вернуться в Москву. Как можно быстрее — это автомобиль или, в крайнем случае, железная дорога. Следовательно, его ждут и на железнодорожном вокзале, и на автомобильных выездах из Углича. Пусть себе ждут. А он — беспечным туристом продолжит свое приятное и тягучее путешествие вниз по Волге.
Заставив себя не думать о том, что будет делать в дальнейшем, Сырцов уверенно и безбоязненно заснул.
Этот городок увиделся как все: деревянные домишки на не очень высоком берегу. Но берег стал возноситься все выше и выше, домишки уступили место нескольким роскошным (по местным меркам) зданиям, скорее всего принадлежавшим домам отдыха и пансионатам, и вдруг возник город из старорусской жизни, с веселым двухэтажным каменным первым рядом, с замысловатыми человеческими жилищами второго и третьего рядов, вцепившимися в немыслимо крутой и громадный обрыв над Волгой. А над обрывом, над рекой, над миром — колокольни соборов, своею устремленностью ввысь указывающих путь к покою и смирению.
Сырцов второй день из иллюминатора одноместной каюты первого класса рассматривал берега, но такое увидел впервые. Он подождал, пока теплоход не причалил, и с толпой других пассажиров сошел на берег.
Естественно, пти-базар у пристани. Торговали свежими огурцами (по хорошей погоде уже массово вызрели), зеленью, семечками. Это, так сказать, местный набор. И набор интернациональный: жвачка, «Марсы» и «Сникерсы», водяная феерия из разноцветных «Фант», «Пепси», «Оранж», «Севен апов», одеколоны, зубные пасты, мыло. Чуть в стороне — вернисаж: поделки из дерева, бересты, лоскутов, неумелые тщательные пейзажи с церквами и Волгой, умелые пейзажи с перелесками, тихими волжскими пристанями, натюрморты, иконы-новоделы.
В отдалении, на поднимавшейся вверх булыжной мостовой вокруг учительского вида дамы-экскурсовода уже лихорадочно суетились наиболее любознательные путешественники (в основном путешественницы), жаждавшие осмотреть достопримечательности. Теплоход стоял здесь три часа. Так что для суеты причин не было. Но таков уж советско-российский гражданин: всегда в опасении, что ему не достанется или ушлые, власть предержащие товарищи в чем-нибудь его да обделят.