– Не могли бы вы рассказать всё поподробнее? – терпеливо попросил Эйк.
– Интернатом руководила женщина, которая поймала его на ошибке, – ответила вдова. – Вот он и попался ей на крючок. В конце концов он не выдержал напряжения. И хотя тогда нам было трудно, я охотно признаю, что, пожалуй, то, что случилось тогда, это и к лучшему.
– Вы говорите о его смерти? – уточнила Луиза, и Хольстед кивнула. – А что подтолкнуло его к этому?
– Утверждали, что один из пациентов умер от воспаления лёгких, потому что мой муж не назначил лечение вовремя.
– А кто умер, молодая женщина? – спросила Рик, снова наклонившись вперёд и поставив локти на стол.
Вдова посмотрела на неё и покачала головой.
– Это был маленький слабоумный мальчик, – ответила она, словно это было совсем незначительным происшествием. – И только после смерти мужа я услышала, что на него было заведено ещё одно дело, значительно более серьёзное, которое закончилось бы увольнением и тюремным сроком, если бы он сам не положил этому конец.
– А в чём там было дело? – поторопился спросить Эйк.
Бирте тяжело вздохнула:
– Вы бы лучше Бодиль Парков спросили о том, что тогда творилось в Элиселунде. Она заведовала тамошним интернатом, и если уж кому и знать, так это ей.
Во взгляде, который она адресовала Луизе, скользнула годами копившаяся горечь.
– Незадолго до своей смерти ваш муж выписал свидетельства о смерти двух сестёр-двойняшек семнадцати лет. Вы когда-нибудь слышали о них? – поинтересовалась Рик.
Она не могла бы поклясться в этом, но ей показалось, что морщинистый лоб хозяйки дома как-то ещё более нахмурился, но потом вдова покачала головой и плотнее сжала губы.
– Одну из двойняшек похоронили только что, – продолжила Луиза. – Она вовсе не умерла тогда, и нам необходимо выяснить, не жива ли ещё её сестра и каким образом сёстры пропали из Элиселунда.
– На это я не могу вам ответить, – заявила Бирте Хольстед и как-то вся сжалась. – Ни о каких двойняшках я никогда не слышала.
Вид у неё стал вдруг каким-то очень усталым, и если она таким образом отреагировала на слова о фальшивых свидетельствах о смерти, то, видимо, её слова о том, что она не знает ни о какой Лисеметте, были правдой.
– А не могли бы вы нам помочь с именами других сотрудников, работавших в Элиселунде в то же время, что и ваш муж? – попытался Эйк продолжить разговор, не обращая внимания на то, что Луиза уже поднялась.
– Я никого из них не знала, – тихим голосом ответила вдова. – Приезжая домой, муж не рассказывал ни об умственно отсталых, ни о своих коллегах. – Она наклонилась и подняла с пола костыль, а потом направилась к выходу, на ходу продолжив свою мысль: – И мы, собственно, были очень этому рады.