— А вы кто? Тоже из дальних стран? Такие срамные одежды у нас в Трезмоне не носят…
— Типа того… только я это… привидение… вот.
Кухарка побледнела, взяла чашку со стола и шумно хлебнула.
И только после этого Лиз почувствовала, что теряет сознание.
В это же самое время брат Паулюс в своей комнате со скучающим видом потягивал из кружки вино из Пуату, которое, кажется, стало несколько крепче и ароматнее, но от этого ничуть не хуже, а даже еще лучше. Шабли закончилось, пока он предавался эпистолярным мучениям. Написание письма Скрибу, которое он велел мальчишке-пажу доставить маркизу де Конфьяну, заняло порядочно времени. Затем, не удержавшись, он все же сходил на свой виноградник. Тот был укрыт толстым слоем снега, и лишь кое-где были видны голые стебли замершей до весны лозы. Монаху показалось, что и она изменилась. Стала крепче и толще. Он благоговейно прикоснулся к ней пальцами, почувствовав шероховатость стебля, и улыбнулся.
«Летом ты дашь мне урожай», — мечтательно сказал он лозе…
Паулюс почесал затылок и налил себе новую кружку. Он был рад снова оказаться дома, где все казалось привычным и знакомым. Но Лиз ему определенно не хватало. Не зная, чем бы еще заняться, святой брат решил сходить в часовню. Давненько он не молился. Как вдруг дверь содрогнулась от настойчивых ударов, и в комнату вошла странная процессия. Первой вплыла охающая и причитающая Барбара и, придерживая дверь, впустила в комнату мясника Шарля, который давно за ней ухлестывал, принося на кухню только самое свежее и самое лучшее мясо. На спине мясник, будто тушу, тащил… женское тело.
— Твое? — хмуро спросила Барбара.
Паулюс присмотрелся. Лиз? Лиз!!!
— Мое! — бросил он Барбаре и подскочил к Шарлю.
Отлепив его пальцы от ног девушки, он перехватил ее в свои руки.
— Это ж тебе не кусок мяса, болван!
— Конечно, не кусок мяса! Кости одни! — буркнул Шарль и подмигнул Барбаре, однако его знаков внимания старуха не замечала. Она подошла к брату Паулюсу, внимательно окинула его взглядом с Лиз на руках и заявила:
— Ты, главное, брат Паулюс, изгони это привидение поскорее из замка. Нам здесь своих бед хватает. Еще и ты за собой притащил. И место свое помни, а то, чего доброго, отпишет наш король в аббатство о твоих похождениях. Они нынче все будто с цепи сорвались.
Паулюс мысленно в сердцах выругался. Но ссориться с кухаркой было нельзя. Слишком давно она служила в замке, слишком о многом знала, слишком многое могла. А еще была ее тяжелая ладонь — воистину страшное оружие!
— Не переживай, Барбара. Все будет окей, — сказал святой брат миролюбиво. — А помогать нужно всем, даже привидениям. Я же знаю о твоем большом добром сердце. Ты никогда и никому не желаешь зла.