Придерживая локтем рукоять ростового топора, Гуннхильд закрыла лицо руками, будто пыталась защититься от вспышки этого ужасного знания. Но чувство ужаса держалось лишь краткий миг – а потом исчезло, и вместе с ним исчезла Гуннхильд, дочь Олава. В груди вспыхнуло пламя, огонь потек по жилам, будто лава проснувшегося вулкана, в душе вскипела ярость и жажда смести с земли эту черную пакость – ворожбу, посягающую на благо потомков богов.
Ни о чем не думая, Гуннхильд с яростным криком выскочила из-за кустов. Метнулась к костру и концом древка опрокинула котелок – варево выплеснулось, наполовину затушив костер. Зашипели угли, взметнулось облако пахучего пара, вскрикнула Хлода.
Когда пар развеялся, Гуннхильд увидела их обеих. Хлода пятилась, глядя на нее с ужасом: наверное, думала, что пением своим призвала случайно какого-то особенно сильного и опасного духа. Вторая женщина – колдунья Улла – не пошевелилась, но глаза открыла. Она была закутана в широкую накидку, кажется, из мелких шкурок, но голова ее оставалась непокрытой, жидкие волосы рассыпались по плечам. Лица ее не удавалось разглядеть в неровном свете луны и отблесков костра. Надо думать, она не сразу вернулась в свое тело из мира духов и поняла, что колдовству помешали.
– Что вы тут затеяли, твари? – гневно вопила Гуннхильд. – Хотите погубить нас всех? Я вам покажу! А ну проваливайте прочь отсюда, а не то я разобью ваши дрянные головы, как старые горшки!
Хлода, наконец узнав ее и сообразив, чем ей все это грозит, вскрикнула и в безрассудном страхе бросилась прочь. Улла зашипела, забормотала что-то, высвободила из-под накидки руку с колдовским жезлом, вскочила и двинулась к Гуннхильд в обход костра.
– Бей ее! – кричал поблизости Кетиль. – Не давай ей говорить!
У Гуннхильд шумело в ушах, перед глазами плыли темные пятна. Но Ключ от Счастья, как живое существо, сам рвался в бой; ей нужно было только поднять его, а там уж лезвие под действием собственной тяжести, скопившее в себе силу многочисленных обрядовых боев, само делало остальное. Не Гуннхильд его, а он ее нес в битву; она прыгнула навстречу Улле и с размаху обрушила на нее секиру. Никогда раньше Гуннхильд не держала в руках боевого оружия, но тысячи раз на протяжении всей жизни наблюдала, как обращаются с бродексом. Улла увернулась, и лезвие вонзилось в землю; колдунья на карачках отползла, потом вскочила, уронив жезл, и теперь у нее в руке оказался нож. Она подалась было в сторону, надеясь убежать и исчезнуть в темноте, но с той стороны вдруг выскочил Кетиль и преградил ей дорогу. Улла замахнулась на него ножом, он отбил ее выпад какой-то палкой. И в этот миг Гуннхильд ударила снова.