– А сейчас тебе не все равно? Почему ты мешаешь мне жить? – со слезами на глазах закричала Гуннхильд. – Ненавижу тебя! Это низко и недостойно, ведь ты согласился на примирение!
Ей хотелось наброситься на него с кулаками. И то, что этот человек казался ей привлекательнее всех прочих мужчин, только делало ее положение еще более унизительным.
– Ты думаешь, смерть того слизняка утешит нас? – с негодованием крикнул Харальд. – В нашем роду стало на одного мужчину меньше, и это из-за вас! Я не успокоюсь, пока и у вас не станет на одного мужчину меньше! Теперь я буду ждать их здесь, и пусть боги нас рассудят! Вырубайте «кошки», пошли отсюда! – крикнул он своим людям и без дальнейших разговоров потащил Гуннхильд на «Железный Ворон».
У борта он взял ее на руки и передал наверх кому-то из своих хирдманов. Слышался стук топоров – даны вырубали «кошки», чтобы отцепиться от норвежского «Волка». На «Вороне» Гуннхильд ушла к мачте и села, сжавшись в комок. Кое-как поправила одежду, посмотрела на свои грязные руки, серым от грязи рукавом потерла лицо, не слишком веря, что это поможет. Хороша невеста, из-за которой один конунг напал на людей другого! Почти как Замарашка, дочь Кетиля Заплатки.
Один за другим люди Харальда поднимались назад на «Ворона», помогали перебраться раненым, перенесли несколько своих убитых. На разоренном «Волке» остался Сигурд с изрядно поредевшей дружиной и мертвые тела. До Норвегии он теперь не дойдет.
Харальд, положив по привычке руки на пояс, остановился перед Сигурдом. Того уже перевязали, и он сидел, прислонившись к мачте, в наброшенном на плечи кафтане, под которым рубаха была вся испятнана кровью. Рука его лежала на перевязи, нога была вытянута.
– Я не хотел причинять тебе вреда, Сигурд, – сказал Харальд. – Но мне нужна эта женщина, и я знал, что по доброй воле ты мне ее не отдашь. Против тебя я ничего не имею. Возвращайся на Бьёрко и передай Олаву с племянником, что она у меня и что я жду их здесь, за последней заставой. Пусть приходят, если хотят получить назад свою девушку. Если им повезет, они даже сумеют отправить ее к Хакону. Но только после моей смерти.
– Ты пошел на большой риск, Харальд, сын Горма, – сдержанно и хмуро отозвался Сигурд. – Ты второй раз оскорбил Хакона-конунга. Вы нанесли ему оскорбление, когда признали вашу сестру законной женой того, кто ее похитил, уже после того как дали согласие на ее брак с Хаконом-конунгом. И теперь ты пытаешься отнять у него уже вторую невесту. Не кажется ли тебе, что ты много на себя берешь?
– Не могу сказать, что был лучшим другом Хакона-конунга, – кивнул Харальд. – Но все могло бы сложиться еще хуже. Моя сестра сбежала без ведома родичей, но если бы мы не признали ее брака с Рагнвальдом, она или осталась бы у него в рабынях, или вернулась бы опозоренной. А такая невеста Хакону-конунгу не подойдет. А если бы я позволил ему взять в жены эту девушку, – он кивнул на Гуннхильд, которая прислушивалась к их разговору, – то вскоре Хакону пришлось бы мстить мне за родичей жены. Я избавил его от этой необходимости, тем более что моя сестра Гунн и ее муж уже поссорили нас с Хаконом. Когда Хакон хорошенько подумает, он поймет: я причинил ему наименьшее зло, какого требовали обстоятельства. А теперь прошу тебя вернуться на Бьёрко и передать Инглингам то, что я сказал. У тебя осталось достаточно людей, чтобы управлять кораблем. Можете не спешить – я никуда не уйду отсюда, пока не увижу Инглингов.