Не прошло и пяти минут, как он был уже по горло сыт этим знатоком.
Как-то он возвращался с кухни с очередным поручением Хейринга, и ему пришлось открыть дверь на стук. На пороге стояли двое мужчин, у которых был вид «мы друг друга не знаем», как у двух дам, которым пришлось оказаться за одним столиком у Шрафта в часы наплыва посетителей. Судьба свела их вместе случайно, но шансы на то, что они уйдут по одному, были один к двадцати.
Увидев их, Мишель засияла от радости, и Уэбстер подумал, что до сих пор она не знала, придут ли эти джентльмены. Она направилась к ним, чуть покачивая бедрами.
Вот зрелище, которое ласкает взор, — сказала она. — Вы, и вдвоём! Вы договорились прийти вместе?
Мы встретились случайно, — заверил один из гостей, высокий, крепко сбитый, с густыми тёмными волосами.
Другой был полным, розовым и лысым, как бильярдный шар. Их имена, должно быть, были слишком известны, чтобы их называть, но Уэбстер готов был ручаться, что ни один из них не носил фамилию Аттербери. У высокого совершенно не было повода покупать так много жидкости от облысения, а лысый утонул бы в нарядах мистера Аттербери.
Такие типы, как этот коротышка, обычно походили друг на друга, но когда Уэбстер взял его шляпу и пальто, то заметил кое-что, выделяющее его из ряда. Треугольные веки над ясными голубыми глазами и немного приплюснутый нос помогли Уэбстеру узнать его, как мать узнаёт своего младенца из тысячи. И вовсе не нужно было читать инициалы на белом шёлковом шарфе. Однако они там были: «Джей Мак Эр.».
Вешая одежду в шкаф, Уэбстер провёл пальцем по этим буквам, И подумал, что если бы он был одним из тех, кто гоняется за знаменитостями, сейчас ему бы представился удобный случай.
Мистер Джей Мак Эр. был большой шишкой. Полное его имя — Джеймс Макруни. Ничего удивительного, что его не представили — всё равно, что сказать: «Познакомьтесь, это Аль Капоне, вы, наверное, о нём слышали».
Смешно.
Уэбстер всегда с интересом следил за криминальной хроникой и часто встречал в заголовках это имя.
Макруни нажил своё немалое состояние на тёмных делишках. Начинал он, естественно, как бутлеггер, потом перешёл на такие же незаконные дела, не столь известные широкой публике, включая то, чем занималась Мишель.
Видимо, Кит был прав.
Эта деятельность немедленно заинтересовала многочисленные комиссии и суды присяжных, но Макруни никогда не попадался. Обладая двумя бесценными сокровищами — удачей и адвокатом, который умел обходить закон — он оставался на коне.
Судя по сведениям из колонки сплетен, на него работал также специалист по связям с общественностью, в чью задачу входило распространять о Макруни хвалебные слухи. Автор заметки, любимец Уэбстера, называл этого человека Лгуном Лео. Можно было предположить, что он имел в виду не льва с логотипа «Метро Голдвин Майер», а мистера Хейринга.