Таким образом, если спокойно и честно подвергнуть инвентаризации все то, что она имела на данный момент, – Левашов как раз был довольно интересным сюжетом. Его тупая, почти животная уверенность в том, что она должна быть благодарна и даже рада его «знакам внимания», честно говоря, сильно отличала его от всех окружающих. Он ухаживал за ней именно лениво, равнодушно – и по идее именно это должно было заставить ее взволноваться, взбеситься, может быть даже влюбиться.
Но она не могла.
Богачевскую вновь охватила смертельная тоска, и тогда она решила срочно записаться к Джозефу.
Она дозванивалась до него ровно час и умоляющим голосом попросилась на следующую неделю, на среду. Страшно недовольный, он нашел время в середине рабочего дня.
В этот день на десять утра было назначено открытое партсобрание в огромном актовом зале. Для всего института. Явка была обязательна.
Женщины удивленно вспоминали, что последний раз такое случалось, когда умер Брежнев, но сейчас вроде бы никто не умер. Тогда что?..
Собрание – это было надолго, она страшно нервничала и боялась опоздать к Джозефу. У дверей стояла кадровичка, уйти было вообще нельзя.
Говорили притом почему-то о дисциплине.
О дисциплине говорили часто, начиная с пионерского детства, Оля Богачевская к этому привыкла и никак не могла взять в толк, в чем повод – собирать добрую тысячу людей в огромном актовом зале, чтобы поговорить о дисциплине.
Наконец что-то до нее начало доходить. «Самовольные прогулы», «неоправданные отлучки во время рабочего дня», «партия делает все возможное», «идя навстречу пожеланиям трудящихся, изменен график работы магазинов и предприятий бытового обслуживания», «халатность и тунеядство»…
– Друзья! – проникновенно сказал парторг на исходе второго часа заседания. – Ну мы все с вами понимаем: тунеядцы, все эти неработающие трутни, паразиты на теле нашего общества – это огромная социальная проблема, но партия с этим как-нибудь справится. У нас в коллективе, слава богу, таких нет, мы все трудящиеся люди (в зале взволнованно зашумели). Но у нас другая проблема – некоторые привыкли решать свои личные ситуации в рабочее время! Вот, понимаешь, выбросили кофточки в магазине, давай наперегонки бежать! А там хоть трава не расти. (В зале снова загудели, но уже недовольно, жидко.) Поликлиника, ремонт обуви, парикмахерская (Богачевская крупно вздрогнула) – это не повод для прогула. Есть обеденный перерыв!
«Если я опоздаю к Джозефу, – напряженно думала Богачевская, – случится что-то очень плохое. Может быть, я даже умру».