Рассуждая таким образом, Верещагин вдруг почувствовал на своем плече чью-то руку.
Обернувшись, он увидал перед собой совершенно незнакомое лицо.
Это был Яковлев, давно уже следивший за молодым человеком.
— Здравствуйте, юноша! — приветствовал он молодого человека покровительственным тоном.
— Мое почтение-с! — привстал замечтавшийся Верещагин, с изумлением взглянув на Яковлева.
— Что смотрите? Не узнали? — начал Яковлев с обычной своей фамильярностью. — Й не узнаете, хотя и хорошо знаете.
— Извините… виноват… — оправился несколько Верещагин, умевший, где понадобится, быть весьма приличным молодым человеком.
— В чем «извините»? Не в том ли, что вы не знаете, как меня назвать? Коли в том, так я сейчас скажу, кто я…
— Мне было бы весьма приятно, — заговорил Верещагин, все еще находившийся под приятным впечатлением «успеха».
— А коли приятно, извольте. Я — следственный пристав Гавриил Яковлевич Яковлев.
Верещагин смутился.
— Что, знаете?
— Да, признаюсь… извините…
— Опять «извините»! Знать, вы, молодой, человек, из числа образованных, что у вас «извините» с языка не сходит.
— Да… немножко…
— Где учились?
— В Коммерческом пансионе.
— У Арнольда?
— У него-с.
— Так… так… знаю… Пансион хороший… И давно вышли?
— В прошлом году, — ответил Верещагин и подумал: «Что он меня допрашивает? Уж не замешан ли я в какое-либо дело… вот еще будет одолжение!»
Яковлев заметил его смущение.
— Да вы не беспокойтесь, молодой человек, — проговорил он. — Я ведь так спрашиваю, без всякой цели, просто из одного любопытства… Вы, вероятно, бываете у Матвея Ильича, знакомы ему?..
— Мы с ним давнишние приятели.
— Странно, как я вас не видал до сих пор.
— Может быть, и видели, да забыли.
— Кто, позвольте спросить?
— Верещагин, Михаил Николаев.
— Верещагин? — протянул Яковлев. — Это ваш отец содержит герберги и пивные лавки?..
— Да, мы с отцом торгуем…
— Ваш дом у Симеона Столпника?
— Мы давно там живем.
— Знаю, знаю… А вашего отца даже хорошо знаю… Отличный человек, только немножко с душком… Впрочем, это в сторону… Скажите прежде всего: вы французский язык знаете?
— Учился: читаю, пишу…
— Так… А немецкий?
— Маракую понемножку.
— Так… Стало быть, зная тот и другой, вы и заграничные «ведомости» читать можете?
— Отчего же? Даже люблю почитывать их…
— Прекрасно… Вам сколько лет?
— Двадцать первый.
— Гм! Молодо-зелено, говорят. Но иногда зеленое-то и лучше, чем красное или сизое. Пьете?
— Понемножку.
— Пиво? Пенник?
— То и другое.
— Раненько…
— Что делать! Такое уж занятие — поневоле выпьешь… Пенник кому не на руку! Больше выпьешь — больше наговоришь.