Он встал и налил ей еще вина. Потом закурил ароматную сигару и снова уселся.
— Я должен открыть вам одну страшную тайну, — со вздохом начал он. — Дело в том, что люди в большинстве своем не верят в счастье и… боятся его! Боятся открыть свое сердце и душу тому, что называют чудом. Будто это позорно — жить с обнаженной, открытой душой… Только от этого и происходят все ужасы в мире. Поэтому только люди и несчастны. А вовсе не оттого, что существует смерть… Людям тесно не земле, а души их далеки друг от друга, как звезды в этом удивительном небе. Но самое ужасное и одновременно необъяснимое заключается в том, что больше всего на свете люди боятся… любви! Той единственной и поистине безграничной силы, которая способна победить все. Даже страх. Они предпочитают заживо умирать в своих наглухо запертых душах, сами обманывают, безжалостно обкрадывают себя…
— Но ведь есть на свете и несчастная любовь, — отрешенно заметила Настя.
— Несчастной любви нет, — твердо возразил ее собеседник. — Несчастливой ее делают сами люди и обстоятельства.
— Недавно в Иерусалиме я встретила одну девушку. Бывшую свою одноклассницу. Так вот она пережила такую любовь и… ушла в монастырь.
Подняв свой бокал, он поднес его к ровному пламени свечи и полюбовался игрой хрустальных граней.
— Ваша знакомая затворилась в монастыре вовсе не от несчастной любви, а от себя самой, — грустно ответил он. — Просто у нее не хватило сил… готовности полюбить снова. Она испугалась, решив, что и в следующий раз ее непременно обманут, и сама добровольно отказалась от любви. Отказалась от своего счастья.
— Что вы называете счастьем? — тихо спросила Настя.
Он взглянул на нее загадочно, пристально и молча поставил на стол свой недопитый бокал.
— Счастья, в том виде, в котором мы его себе представляем, на свете действительно нет. Им нельзя обладать вечно. Его невозможно потрогать руками. Есть лишь смутные зарницы его — случайные, мимолетные. Главное — не упустить их! Не закрывать нарочно глаза и не отворачиваться… И — вовремя открыть этим чудесным всполохам свою душу. И тогда счастье останется в вашей душе навсегда…
От этих слов, от пленительного его голоса у Насти закружилась голова. Он действительно волшебник, чародей, с замирающим сердцем думала она, если так просто, так пронзительно верно угадывает самые сокровенные тайны ее души! Она невольно взглянула на часы. Но перед глазами у нее по-прежнему были его глаза — манящие и неподвижные, будто живая тайна.
Между тем он встал, не спеша обошел ее кресло и, остановившись у Насти за спиной, мягко, по-отечески возложил ей на плечи руки.