Что это? Откуда?
Не было времени думать. Не обращая внимания на жгучую боль от когтей, демоница подалась назад, вырвалась из захвата.
— Я никогда не была и не буду твоей, ди Небирос, — с ненавистью выкрикнула Наама ему в оскаленную пасть, прежде чем обрушить пылающий клинок на свой самый жуткий кошмар. Первый удар лег неудачно. Вместо того чтобы снести ди Небиросу голову, клинок только чиркнул, срезая кончик уха. Демон попятился и зарычал. Но теперь в его рычании слышались растерянные нотки.
— Откуда у тебя клинок души анхелос?
— Подарочек от друга, — она зло ухмыльнулась, чувствуя, как страх уходит, уступая место азарту и ярости. Шагнула к нему и снова вскинула клинок. На этот раз она отсекла палец, увенчанный кривым черным когтем. Полный боли вой смешался с торжествующим смехом.
Шаг. Взмах. Крик боли. Монстр, выпестованный ее воображением пятился отступал, а Наама наступала, нападала. Впервые за годы рабства она почувствовала себя сильнее и теперь разила мучителя мечом без малейшей жалости, даже с садистским удовольствием. Словно мстила за всю боль и унижения, которые пришлось испытать за эти годы. И так ли важно, что он был всего лишь фантомом, воплощением ее страха и бессилия перед могуществом хозяина? Этой твари не место в душе Наамы!
Демон пытался уворачиваться, скалился, а то и нападал в ответ. Но тут же трусливо отшатывался, жмуря глаза при виде пылающего огнем клинка. Один вид оружия лишал ди Небироса сил и власти в этом призрачном мире. Наама цеплялась побелевшими пальцами за рукоять меча, и, захлебываясь, пила силу клинка. Могучая, яростная, очищающая она волнами прокатывалась по телу, выжигая сомнения.
Наконец, демоница загнала противника в угол и остановилась, тяжело дыша. Смерила взглядом. Даже иссеченный он внушал страх.
— Тебе не забыть меня так просто, — прорычал морок. — Я — твоя часть. Я всегда буду в тебе и с тобой. Буду ждать здесь, когда станет трудно и страшно.
Она криво улыбнулась.
— Α я и не хочу забывать. Но у тебя больше нет надо мной власти.
Огненное лезвие со свистом рассекло воздух и так же легко Αндроса, разрубив наискось на две половины.
Выражение безмерного удивления и обиды еще успело промелькнуть на морде демона, а потом он осыпался с тихим шелестом, словно был слеплен из песка. От мучительного кошмара осталась только горка праха. Наама сплюнула на нее.
В дальнем конце камеры распахнулась дверь — сияющий прямоугольник белого света. Дорога домой. К уютному коттеджу в окружении цветущих яблонь. Путь назад. К сыну, совсем не похожему на своего чудовищного отца, и мужчине, рядом с которым в душе воцаряется тепло и покой.