— Надолго? — горько спросила Наама.
— Насколько сама захочешь. Лучше всего, если навсегда.
— Ты в своем уме?
— Не знаю. Я тебя люблю, а все влюбленные немного безумцы, — он усмехнулся прежде, чем поцеловать ее.
Сердце замерло, подпрыгнуло и забилось втрое быстрее. Она ведь не ослышалась, Торвальд сказал, что любит? Сожри ее Бездна, если это не было признание! Наама выгнулась, прильнула к сильному телу, запустила в жадном собственническом порыве пальцы в волосы. Тяжелая тоска и обида, поселившиеся было в душе таяли без следа, как снег под весенним солнцем.
— Тогда какого вурдалака ты устроил это покаяние? — пробормотала она, когда они наконец оторвались друг от друга.
— Не хотел, чтобы это стояло между нами, — он испытующе заглянул в ее глаза. — Ты действительно не считаешь это проблемой?
Она насмешливо покачала головой, в кои-то веки ощущая себя старше и умнее.
— Торвальд, я понимаю, что вела себя иногда, как малолетняя истеричка, но мне бы и в голову не пришло обвинять тебя в том, что сделал Αндрос. Кроме того, — после паузы рассудительно добавила она, — это помилование действительно спасло мне жизнь. Хотя иногда я сожалела об этом.
В палитре его чувств снова мелькнул отголосок вины. Наама раздраженно поморщилась и пихнула его рукой.
— Прекрати! Εсли будешь заниматься самоедством — я тебя сама искусаю.
— Звучит очень соблазнительно, — в его глазах загорелся азартный огонек. — Только пойдем в спальню, там удобнее кусаться. И все остальное тоже.
«Пойдем» в его представлении означало «Я тебя понесу», но Наама совершенно ничего не имела против.
— Да и вообще, — пробормотала она, обнимая своего мужчину позже, когда они расслабленные и пресыщенные валялись на кровати после бурных игр. — Вот ты даже не спросил, а я, между прочим, тоже тебя люблю.
— И если найдется кто-то, кто против этого брака, пусть скажет сейчас или замолчит навечно…
Наама вздрогнула и сжалась. На мгновение показалось, что сейчас из-за спины раздастся знакомый рычащий голос и все вернется: дуэль, кровь, страх.
Жрец повторил ритуальную фразу, и демоница выругала себя за мнительность. Тот, кто мог бы ворваться в храм и все испортить, больше не опасен. Он никогда не сможет причинить боль — ни Нааме, ни ее близким.
Она нервно одернула подол платья. Алого, как цветок мака, как кровь. Не девочка уже, чтобы выходить замуж в белом. Поймала улыбку на лице мужчины рядом и задохнулась от внезапного и острого ощущения счастья.
Неужели это все происходит действительно с ней? Здесь и сейчас?
Жрец в третий раз выкликнул ритуальный призыв в зал, а потом повернулся к молодоженам.