Я пытаюсь представить себе, каково это – иметь такую связь. Когда есть кто-то, кому можно доверять и кого можно называть другом детства. На моем корабле много хороших девушек, кому я могу доверять и называть своими друзьями. Но они появились недавно. В течение последних пяти лет. У меня нет ни одного человека, кого бы я держалась с самого детства.
Разумеется, если не считать отца.
– За это, как он считал, последнее разочарование в своей жизни отец меня чуть не убил. Но вмешался Драксен. Он освободился от стражников и пришел мне на помощь. В очередной раз. Это спасло мне жизнь. В самые важные моменты между мною и отцом Драксен выбирал меня. Я обязан ему жизнью и буду верен ему. Он – лучшее, что у меня есть, и я никогда не предам его и не сделаю ничего, что причинит ему вред. И вот Драксен поднял на отца меч и направил против него все искусство, каким владел. Но отец, в каком бы состоянии ни находился, всегда отлично владел мечом. Он разоружил Драксена и собирался его убить. Тогда я поднял меч, выпавший из рук Драксена, и убил им отца.
– И что было потом?
– Убийство отца произвело на нас с Драксеном странное впечатление. Мы почувствовали себя сильнее, свободнее. Мы прорвались к тюремному отсеку. Освободили всех, кто там был. И захватили корабль.
– Вот так просто?
– Ну, я не описываю тебе наши сражения во всех подробностях – уверен, эта картина тебе знакома.
Да. И звуки, и запахи, и привкус сражения – это я знаю хорошо.
– А теперь расскажи мне про свои шрамы.
Договор есть договор. И я рассказываю. Но я не хочу, чтобы он меня жалел, поэтому только сообщаю факты. Без эмоций. Без сожалений. Я рассказываю о бесконечных испытаниях. О суровых тренировках. О регулярных проверках, которые устраивал мне отец. Я не слишком вдаюсь в подробности. Просто даю понять, что это такое – жить с моим отцом, чтобы Райден не думал, будто я обманула его, когда предлагала обменяться историями.
В конце моего рассказа он спрашивает:
– Скажи, он так обучает всех своих людей?
– Ну, лично он обучал только меня, но… – Я умолкаю.
– Что?
– Зачем тебе знать о нашем обучении? Снова твои проклятые расследования?
Оттолкнув его, я вскакиваю с кровати.
– Я тебе не верю, Райден. Что, черт побери, происходит? Ты проявляешь доброту ко мне, а потом ожидаешь, что я откроюсь перед тобой, так?
Райден пожимает плечами:
– Ты и женщина, и дочь пиратского короля. Что-то мне подсказывает, что ты не сдашься и под пытками. Нам нужен был другой подход.
– Иди ты к черту. И ты, и твоя проклятая команда. Хоть что-то из всего этого правда?