О сигарных диванах мистер Хардинг знал не больше, чем о лондонских трактирах, но отчаянно нуждался в тихом месте для отдыха, посему отправился, куда сказали. Очутившись в табачной лавке, он подумал было, что ошибся, но приказчик, увидев незнакомца, сразу догадался, что тому нужно.
— Шиллинг, сэр… спасибо, сэр… сигару, сэр?.. билетик на кофе, сэр… вам надо будет только подозвать официанта. Соблаговолите подняться вон по той лестнице, сэр. Сигару лучше заберите, сэр, — вы всегда сможете отдать её знакомому. Да, сэр, большое спасибо, сэр, раз вы так любезны, я выкурю её сам.
И мистер Хардинг поднялся в диван, с билетиком на кофе, но без сигары.
Место выглядело куда более подходящим для его целей, нежели покинутый трактир. Разумеется, тут стоял сильный запах табака, к которому смотритель не привык, однако после рыбной вони даже табак не раздражал. А главное, здесь были полки с книгами и длинный ряд диванов, а что может быть прекрасней дивана, книги и чашки кофе? Старенький официант подошёл, принёс несколько журналов и вечернюю газету. Какое культурное заведение! Желает ли он чашку кофе или предпочтёт шербет? Шербет! Неужели это полностью восточный диван с лёгким добавлением английской прессы? Однако смотритель подозревал, что шербет полагается пить, сидя по-турецки, и поскольку не был вполне к этому готов, заказал кофе.
Принесли дивный кофе. Воистину диван оказался раем! Учтивый старичок-официант предложил партию в шахматы. Мистер Хардинг играл плохо, поэтому предложение отклонил и, положив усталые ноги на софу, принялся неспешно прихлёбывать кофе и листать «Блэквудский журнал». Наверное, за этим занятием прошло около часа, поскольку официант предложил вторую чашку кофе, и тут музыкальные часы начали бить. Мистер Хардинг захлопнул журнал, заложив пальцем страницу, смежил веки и стал слушать часы. Постепенно музыкальный бой как будто перешёл в звуки виолончели, вступило фортепьяно, и мистеру Хардингу стало казаться, что старичок-официант — барчестерский епископ. Мистер Хардинг пришёл в неописуемое смущение от того, что епископ самолично подаёт ему кофе. Затем появился доктор Грантли с целой корзиной омаров, которых никак не соглашался оставить на кухне; и мистер Хардинг никак не мог взять в толк, почему в епископской гостиной столько курильщиков. Вскоре сон перенёс его на привычное место в Барчестерском соборе и к двенадцати старикам, с которыми ему вскорости предстояло расстаться.
Смотритель очень утомился, поэтому спал долго и крепко. Проснулся он от того, что музыкальные часы внезапно умолкли; он резко сел и увидел, что в комнате полно народу — когда он задремал, она была почти пустой. Мистер Хардинг в испуге вытащил часы: они показывали половину десятого. Он схватил шляпу, торопливо спустился по лестнице и быстро зашагал к Линкольнской коллегии.