Витте описывает забавную и нерезультативную первую встречу с китайским сановником, во время которой они сначала пили чай, потом Ли курил кальян, зажигаемый для него свитой, и разговор ограничивался тем, что собеседники десятки раз расспрашивали друг друга о здоровье обоих императоров и всех членов их семей, и «не было сказано ни слова о деле».
Однако во вторую и последующие встречи стороны перешли к обсуждению сделки, которая была крайне выгодна для России. Витте обращал внимание собеседника на то, что в ходе недавней войны с Японией русские посылали войска на помощь Китаю, но из-за отсутствия железнодорожной линии те прибыли на фронт, когда война уже закончилась. В будущем железная дорога через Маньчжурию позволит России быстрее осуществлять военное вмешательство и защиту интересов Китая. Он даже позволил себе утверждать, что «дорога эта, вероятно, будет встречена благосклонно со стороны Японии, так как путь этот будет, в сущности говоря, соединять Японию со всею Западной Европой, а Япония, как известно, уже давно приобщилась к европейской культуре)»>{54} — предположение, которое, как выяснилось впоследствии, было абсолютно безосновательным.
Витте несомненно был превосходным дипломатом, и его стратегия сработала. Китайцы дали разрешение на строительство дороги, которая должна была проходить по прямому пути от Читы, расположенной в 400 км к востоку от Байкала, до Владивостока. Но Ли не согласился на то, чтобы стройка велась полностью за счет российского государства. Вместо этого была разработана схема, согласно которой строительство линии должна была осуществлять якобы частная компания, «Акционерное общество Китайской Восточной железной дороги», которое, как подчеркивает в своих воспоминаниях Витте, находилось «полностью в руках правительства»[68]. Более того, номинально являясь частной корпорацией, общество «находилось в ведении Министерства финансов» — другими словами, в ведении самого Витте. Китай согласился предоставить полосу отчуждения, достаточную для строительства и эксплуатации железной дороги, а также землю для сооружения запасных путей, депо и станций. И, что примечательно, для железной дороги была создана особая экстерриториальная полиция, обладавшая «полной и неограниченной властью». Со своей стороны, китайцы настаивали на том, чтобы русские не заходили южнее железнодорожной линии. Витте с готовностью согласился с этим требованием, но данное обещание была нарушено почти сразу же после начала строительства.
Все переговоры велись в строжайшей тайне, к вящему удовлетворению Витте: «Ни одного слова не было проронено об этом секретном, чрезвычайно важном соглашении, которое тогда было заключено Россией с Китаем».